забившийся в джип Журналист принялся шустро орудовать карандашом, через поднятое стекло во все глаза наблюдая за происходящим.

Выждав момент, когда на чучеле собралось наибольшее количество гонимых электричеством насекомых, Жикар потянул рычаг на корпусе «хамви». Протянутый к муляжу шланг заворочался, и облепившие ткань паразиты один за другим стали засасываться в специальные отверстия на поверхности манка. Влекомые воздухом, они заполняли чрево закрепленного на крыше автомобиля бака.

– Давайте, еще чуть-чуть! – подбодрила суетящуюся команду Дрессировщица.

Наконец, когда бак, играющий роль пылесоса, был полон и поток насекомых постепенно иссяк, люди на берегу с облегчением опустили оружие.

– Все закончилось, – скорее констатируя, чем спрашивая, заключил опасливо выбирающийся из джипа Журналист.

– Как видишь, – устало откликнулась Дрессировщица, наматывая на запястье перепачканный густой слизью хлыст.

– А что с ним? – фотограф кивнул на другой берег ручья, где продолжал отсыпаться щенок.

– Очухается, почувствует себя намного лучше. Скажем лесничему и можем убираться домой.

– Отличненько! – с присущей журналистской братии невозмутимостью откликнулся корреспондент, перелистывая исписанную страницу блокнота. – В таком случае, извольте на коротенькое интервью.

Команда была измотана до предела.

– Чего написал-то? Интересно хоть? – сняв пенсне, сидящий напротив Журналиста Спок устало потер глаза. – Или опять ваши газетные побасенки, как всегда?

– Учитывая специфичность темы… конечно, есть пробелы, – посасывая карандаш, неохотно отозвался тот. – Но уже вырисовывается цельный рассказ. Добавим снимки, причешем стиль…

– Дай-ка!

Выдернув у толстяка блокнот и водрузив пенсне обратно на нос, Спок бегло прочитал несколько строк.

– …потревоженные мощными разрядами электричества. Но наш отряд во главе с отчаянной Дрессировщицей сумел дать отпор полчищу прожорливых тварей, по сравнению с охотой на которых поимка волколака выглядит сущей безделицей. И теперь каждый сможет собственными глазами увидеть укрощенных насекомых в захватывающем представлении Северного Шатра под названием «Блошиный цирк», – наконец усмехнулся он. – Да, лихо закручено, брат.

– Раскроешь технологию – из-под земли достану, – веско напомнила со своего места Дрессировщица. – И никаких имен!

– Отдайте, полработы не показывают, – обиженно нахохлился фотограф. – Это жанр. Здесь не все должно быть абсолютно документальным.

– Конечно, конечно, – иронично усмехнулся Спок, возвращая записки.

– Эй, гляньте-ка! Еще осталась, – Журналист спрятал блокнот и, желая сменить тему, вытащил из сумки последнюю серебряную пластину. – Ну, что. Как говорится, на посошок?

Осунувшиеся от бессонной ночи лица солдат медленно растянулись в нацелившийся объектив. Получились вымученные ухмылки. Жикар же, наоборот, не стесняясь, храпел во весь рот, уронив голову на плечо клевавшего носом снайпера.

За мгновение до вспышки сидящая на канистрах Дрессировщица успела прикрыть шляпой верхнюю часть лица. Свое дело она сделала. А меньше светишься – дольше работаешь (или живешь – как хотите). Цирк – бизнес рисковый.

Увлекая за собой фургон с «хамви», внутри бака которого приглушенно гудели отловленные насекомые, БМП катила по пустынным городским развалинам к Северному Шатру, репертуар которого вскоре обещал пополниться новым захватывающим представлением.

– …Нет, мутант мне точно не подойдет. Ты соображаешь, что будет, если я приду, соберу людей на площади Грозы и скажу: отныне и навеки, ваш бог – этот мужик с головой слона? И не думай уговаривать. Мутанты – угроза обществу. Позавчера бабы в лес пошли, наткнулись на пару тигромедведей – те ананас объедали… еле-еле бегством спаслись. Даже если я цистерну спирта с собой привезу, чудовищу поклоняться не станут.

Жрец не изменился в лице. Он привык к придирчивой клиентуре.

– Напрасно. Это мощный бог. Его звали Ганеша, в Индии он считался покровителем счастливых желаний… ему даже цветы жертвовали. Индусов знаешь? Тьфу ты, о чем я… Короче, была такая нация – миллиард человек, специфичные танцы, неплохая кухня… Они вымерли, когда мир поглотило Солнце- Людоед. Может, передумаешь?

Клиент отрицательно качнул головой. Жрец по-прежнему остался невозмутим. Сгорбленный старец, обустроивший свое логово в чудом уцелевшем бетонном бункере посреди Великого Леса, он внушал уважение одним своим видом – морщинистое лицо раскрашено синей краской, на лбу нарисован третий глаз, а окладистая борода достигла колен. Легенды лесов гласили, что Жрец очень стар – ему никак не меньше сорока лет.

Он внимательно посмотрел на гостя.

Кажется, его племя прозвали… ой, да какая разница? Парень сказал – они кочуют среди руин Семи Холмов, а там пруд пруди всяких стойбищ. Обычный абориген: по самый нос замотан в шкуры блиноволков, на лбу – повязка из выцветшей ткани, на ногах – полусгнившие армейские ботинки, явно с разграбленного склада. Левый глаз отсутствует – племени, как пить дать, довелось побывать в переделках. За спиной болтается ржавый автомат с круглым диском – местные умельцы переделывают их под стрельбу гвоздями.

Забавно было бы узнать – где они достают порох?

– Хорошо, – молвил жрец, воззрившись в фиолетовое небо. – Тогда не мог бы ты доступно объяснить, чего именно тебе хочется? Я уже предлагал назаретянство – ты наотрез отказался. Почему? Исключительно популярная в прошлом религия. Фанатов ничуть не меньше, чем у Ганеши: их лидер превращал воду в вино и загонял демонов в свиней. Имеются приятные бонусы – в праздники хоть упейся самогоном из папоротника, сколько душеньке угодно. Не содержит кровавых жертв и прочих экстремальных добавок.

– Вот если бы он воду в бензин превращал, – кисло ответил одноглазый. – Который месяц машины заправить не можем, ржавеют под дождем. То, что ты мне объяснил, – даже краешком не цепляет. Офигеть, только на одной бабе разрешают жениться… это что ж, мне теперь со своими восемью женами разойтись? Развод у нас простой – отводим к бывшему торговому центру, запираем на всю ночь в отделе женской одежды… пока они все там перемеряют, к утру с ума сойдут. И в чем вкратце смысл назаретянства? Значит, на небесах сидит суровый бородатый мужик, и он же тебя любит, наблюдает за тобой круглые сутки, не велит весной жрать мясо, убивать и красть? Привези я этот тотем, добрые люди моего стойбища меня на вилы поднимут. Кроме того, ты сам указывал – жрецы назаретян обязаны весить двести килограммов, и еще на двести носить золотых браслетов. Нам подобную религию экономически не потянуть. Есть что поскромнее?

Из дождевого леса донеслось хрюканье – кажется, вышел на охоту гибрид цапли и суслика: отвратительный болотный мутант с кожистыми крыльями и длинным клювом, обожающий жить в норке. Оба собеседника, однако, не обратили на эти звуки внимания.

– Ладушки, будь по-твоему, – хмыкнул Жрец, почесав полную вшей седую бороду. – Откровенно говоря, я тоже не фанат назаретян. Что ж, бери нирванизм – обещаю, не пожалеешь. Абсолютно овощная религия. Сиди себе да медитируй – проваливаешься в собственные мысли и видишь в глубине сознания яркие философские миры, где…

– Оооооооо, – заинтересовался клиент. – Видать, хорошая штука. Обычно для созерцания миров у нас в Семи Холмах трут мухомор, набивают порошок в трубку, сверху радиоактивный мох… такая чума грезится, что диву даешься. А тут, стало быть, на мухоморе экономия? Общество оценит. Только один вопрос: есть ли в наличии боги войны, насколько они кровожадны и какие жертвы следует им приносить? У нас мало живности… разводим только кур, но они рождаются в форме бублика… редкая мутация…

– Ну… – замялся Жрец. – Богов войны не предусмотрено.