Водитель не откликнулся, но расслышал – джип резко забрал в сторону.

– Надо его завалить! – проорал подскочивший на кочке Спок, с носа которого слетело пенсне.

– Чем, а? – заматерился Саоб. – Мы ж все стволы у переправы оставили…

Четырехногое чудовище нагоняло. Из-под когтистых лап ритмично вылетали клочья вспоротого дерна, глаза – каждый с человеческую голову – налились кровью и полыхали страшным, первобытным огнем.

– Ручей! – проорал вслепую крутящий баранку Жикар. Его ирокез, потерявший форму от росы со стегающих встречных веток, болтался над исцарапанным черепом зеленым конским хвостом.

– Юка! Как окажемся на той стороне, сразу стреляй, понял? – обернулась в салон Дрессировщица. – Стреляй сразу же за ручьем!

Трос продолжал вбираться. Волочащееся по земле «жало», налетающее на кусты, взрывающиеся гудящими тучами насекомых, отделяло от капота всего метров семь. Засунув новый дротик в патронник пневморужья, Юка высунулся из окна и прицелился, стараясь освоиться с болтанкой. На долю секунды ему удалось поймать на мушку глаз монстра, но в следующий миг снайпер получил хлесткий подзатыльник от налетевшей сзади ветви и чуть не выронил ружье.

– ?!! – встряхнувшись, оглушенный стрелок полез обратно в салон.

В этот момент несущийся задом автомобиль на полной скорости вкатился в бурлящий поток и неожиданно резко подался вперед, отчего Дрессировщица с размаху приложилась лбом о торпеду. Хрустнули стекла слетевшего с головы ПНВ. Движение прекратилось.

– Что еще за хрень? – взвыл Саоб.

«Хамви», вращая колесами, поднимал фонтаны брызг, удерживаемый тросом от застрявшего в зубах щенка «жала». Застонал лебедочный барабан.

– Жахните его током!

– Кругом вода, хочешь поджариться?

– Держитесь! – рванув передачу, Жикар с силой вдавил педаль газа в пол.

Распробовав внезапно подвернувшуюся игрушку, щенок с урчанием замотал одутловатой башкой и, пятясь, стал подпрыгивать на передних лапах, натягивая трос на себя. Застрявший посреди ручья многотонный внедорожник, вхолостую полоща колесами, рывками пополз обратно. Сражающийся с управлением Жикар выругался и врубил фары в надежде ослепить животное. Но яркое освещение, наоборот, только раззадорило сильнее замахавшего обрубком-хвостом детеныша.

– Сбрасывай трос!

– Барабан заело…

– Юка, да стреляй же, твою мать!

– Замрите, пожалуйста!.. – кабину осветила фотоаппаратная вспышка, и Жикар, отпустив баранку, зажал глаза.

– Да уберите вы чертову камеру!!! – заорала перехватившая руль девушка – ослепленный напарник продолжал давить на педаль.

Саоб со Споком навалились на брыкающегося Журналиста. Тем временем высунувшийся из окна Юка выстрелил, и усыпляющий дротик угодил прямо в азартно раздувающийся нос волчонка. Тот, с жалобным визгом приземлившись на зад, выпустил «жало». Резко освободившийся «хамви» толкнуло обратно в ручей.

– Давай еще! – скомандовала Дрессировщица.

Вторая игла угодила чуть выше правого уха, и детеныш, покачнувшись, мягко завалился в прибрежные цветы. Рассчитанная на взрослую особь, парализующая сыворотка оказалась для него слишком сильна. Выскочив на берег ручья, внедорожник круто развернулся и застыл. Небольшой отряд выбрался на прибрежную гальку.

– Ты что, гад, делаешь? – мгновенно накинулся на Журналиста Саоб. – Сказали же – без спроса не телепаться. А ты… Тварям на корм решил всех пустить?

– Мне обещали охоту на волколака… вот я… – беспомощно болтался в крепкой солдатской хватке Журналист.

– Отстань от него, – одернула солдата девушка и посмотрела на противоположный берег, где невозмутимо похрапывал усыпленный щенок. – Потом разберетесь. У нас много работы, а время идет. Мы и так отстаем от графика. Жикар, устанавливайте манок.

При помощи Юки и Спока Жикар выволок на гальку извлеченное из багажника нечто громоздкое, напоминающее большую смятую шубу.

– Фу! Что это за вонь? – скривившись, Саоб зажал нос ладонью.

– Экстракт железы волколака, – деловито пояснил Жикар.

Дружно засопело несколько автомобильных насосов, и через некоторое время над землей стало неторопливо расправляться скроенное кое-как, но, тем не менее, весьма похожее на оригинал шерстяное чучело волколака.

– Ну, хоть теперь-то можно снимать? – заинтригованный происходящим, взмолился Журналист.

– Можно, – устало разрешила следящая за приготовлениями охотница.

Пока фотоаппарат деловито щелкал, на морде чучела расправилась пара выпученных глаз – футбольных мячей, намалеванные зрачки которых забавно уставились в разные стороны. Из раскрывшейся пасти с фальшивыми зубами вывалился длинный язык, сшитый из разноцветных лоскутов, сильно напоминающих российский триколор. Когда волколак был надут и Спок с Юкой отсоединили насосы, Жикар размотал шланг от бака на крыше «хамви».

– Что это такое? – оторвавшись от съемки, почесал макушку обескураженный репортер, наблюдая, как ассистент Дрессировщицы втыкает конец шланга в отверстие под хвостом чучела.

– Манок.

– Для кого?

– Снимать больше нельзя.

– Но…

– Я сказала. Профессиональный секрет.

Девушка вошла в воду, помогая мужчинам перенести конструкцию на другой берег и осторожно опустить ее в цветы неподалеку от щенка.

– Готовы? – спросила она, когда все вернулись к джипу и Жикар зарядил стреляющую «жалом» пушку. – Никуда не отходить, бить, только если переберутся на этот берег, помните? Тогда давай!

Неторопливо прицелившись, Жикар выстрелил. Ощетинившаяся электродами присоска со свистом воткнулась в бок мутанта, и послышалось привычное гудение электричества. Но в этот раз шерсть на неподвижном теле животного пришла в движение, хотя под куполом из переплетенных зарослей Леса не чувствовалось ни малейшего дуновения ветерка. Люди на противоположном берегу напряглись, расхватав приготовленное заранее оружие – кто металлические прутья, кто сачки.

Сначала тихо, а потом все явственнее и громче в сгустившейся ночной тишине стало различимо зловещее стрекотание и пощелкивание – словно догорали угли в затухавшем костре. Туша щенка заметно обмякла, и рядом с ней один за другим задергались стебли, через мгновение окружившие храпящего детеныша мерцающим кругом колышущихся цветов.

– Блохи! – одними губами выдохнул Журналист.

Надутый муляж-манок покачнулся, и на берегу ручья показалась встревоженная электрическим импульсом стрекочущая масса иссиня-черных насекомых размером с булыжник. Тут и там угрожающе щелкали жвала. Достигнув кромки воды, членистоногие в нерешительности остановились. Иные, повинуясь инстинкту самосохранения, привлеченные знакомым запахом, один за другим исчезали в искусственном чреве волколака-манка. Некоторые, наоборот, ретиво отталкиваясь многочисленными лапами и высоко подпрыгивая, помогали себе куцыми крыльями, перелетая на другой берег, где натыкались на ожесточенный отпор размахивающих сачками и прутьями людей.

– В машину! – коротко рявкнула Журналисту Дрессировщица, сдергивая с ремня упруго распрямившийся хлыст.

– Так вы не за волколаком… – замешкался фоторгаф.

– Назад, я сказала!

Хлыст несколько раз рассек воздух, на лету разрубая воинственно стрекочущих насекомых. Послушно