На поверхности Земли уже светло. Остался последний бросок.
Маршрутки на этом маршруте устроены так, что в них есть только одно более или менее удобное место — впереди у двери. Все остальные места без исключения — неудобные. Второе место впереди — коленкой приходится упираться в рычаг переключения скоростей. Две пары кресел, повернутых друг к другу, люди сидят, упираясь друг в друга коленями. Четыре кресла в ряд, вдоль стены. Очень неудобно протискиваться. Еще одна пара кресел — на арке заднего колеса, некуда ставить ноги. И еще одна пара кресел — опять коленками в коленки.
Есть свободное место, самое первое в ряду четырех кресел, у двери. Это еще ничего. Влезли еще какие-то люди, все с сумками, некоторые с зонтами. Влезли дедушка с внуком, у внука на спине ранец, он сел и пытается снять ранец, надо было его раньше снять, и вот он возится, возится, а у дедушки в руках огромный пакет и почему-то тоже школьный ранец, странно как-то, может быть, дедушка тоже учится, ликвидирует пробелы в образовании, трудно сказать. Передайте, пожалуйста, это за одного, да, а это за двоих, там со стольника восемьдесят рублей сдачи, спасибо. Поехали.
Петровский парк, Петровско-Разумовская аллея. Узкие улицы, светофоры, пробки. В салоне воняет бензином. Люди то и дело входят, выходят. У поворота остановите. На Зыковском остановите, пожалуйста. Пожалуйста, у 8 марта остановите.
Полная женщина с сумкой и пакетом протискивается от самого дальнего кресла к двери, наступает на ноги, задевает других пассажиров пакетом и сумкой. Парень с коробкой, сидящий рядом с водителем, вылезает, девушка, сидящая рядом, у двери, тоже вылезает, давая парню возможность выбраться наружу, а потом залезает обратно. Грузный дедушка со своим ранцем, пакетом и маленьким внуком, чертыхаясь, протискивается к двери, а внук тоже протискивается и в процессе протискивания зачем-то начинает надевать ранец, рукава курточки цепляются за лямки ранца, внук продирается наружу, задевая своим дурацким ранцем лица пассажиров.
Болит спина, затекла нога.
Свернули на Петровско-Разумовский проезд. У проходной остановите, пожалуйста. Показать пропуск на входе. Небольшое офисное здание на территории фабрики. Работа.
Привет, говорит Света. Здорово, говорит Андрей. Как дела, говорит Маша.
Дела — нормально. Нормально идут дела. Дела идут хорошо.
А ведь правда. Нормальная работа. Ну, такая. В общем, не особо, конечно, интересная. Отчеты, договора, накладные, бесконечные клеточки программы Microsoft Excel. Нормальная, обычная работа. Как у людей. Зарплата тоже, в принципе, нормальная. Ездить, правда, далеко. Ну, ничего.
Хочется положить голову на клавиатуру и так сидеть и спать, и пусть на экране отображаются беспорядочные, бессмысленные сочетания символов. Нет, так, конечно, нельзя. Надо работать. Начинается рабочий день. Это хорошо, что закончилась поездка на работу и начался рабочий день. Примерно как если бы у человека болела голова, а потом голова болеть перестала, и заболела поясница. Что-то в этом есть приятное, позитивное.
Что-то ты усталый какой-то, говорит Света. Какая проницательность.
Зато можно удобно разместиться в кресле и вытянуть ноги. Спина не болит, нога не затекает.
В сонном полузабытьи пройдет рабочий день, восемь часов плюс обед. Накладные, квитанции, отчеты. На обеде Андрей расскажет, как проходил плановый техосмотр и сколько с него содрали, Света распространит слух о том, что начальство собирается отменить премии.
Потом пленка отмотается в обратную сторону — маршрутка с единственным удобным сиденьем, люди в громоздких пальто и с неудобными сумками, протискивающиеся к выходу, сон в метро, Выхино, штурм электрички... В электричке будет немного по-другому, чем утром — обязательно будет несколько пьяных, возможно, они будут орать или приставать к девушкам. И вообще атмосфера будет более оживленной, все- таки люди едут домой, им приятнее ехать домой, чем на работу. А завтра будет пятница, и ехать в электричке будет еще веселее. Пятница — это хорошо. Как поется в песне, которую крутят каждую пятницу на каком-то радио, сегодня пятница, пора расслабиться. Можно будет, например, попить пива. Попить пива в пятницу — это нормально. В Выхино в ларьке купить пару «сибирских корон», ехать в электричке, пить пиво, смотреть на проносящиеся за окном огоньки. Хорошо. Это радость такая — пиво и огоньки.
Нет, конечно, устаю, по два с половиной часа в один конец, конечно, старик, устаю. Достало уже, честно говоря. Ну а что делать, работа она и есть работа. Работа хорошая, надо как-то крутиться, как-то держаться, ну ты понимаешь. Есть такое слово — надо. Ничего, ничего. Ничего.
Ярко-оранжевый фонарь освещает кусок стены серого пятиэтажного дома. Мимо идет человек с собакой. Подъездная дверь захлопывается с оглушительным лязгом. Все, дома.
Теперь главное — не забыть завести мелодию Motivation, на пять двадцать. И не опоздать на электричку.
Исповедь китайского лиса-оборотня
Честность
Для обычной зоологии китайский лис не очень отличается от остальных, но это не так для зоологии фантастической. Статистика указывает, что продолжительность его жизни колеблется от восьмисот до тысячи лет. Считается, что это существо приносит несчастья и что каждая часть лисьего тела имеет волшебное назначение. Ему достаточно ударить хвостом об землю, чтобы вызвать пожар, он может предсказывать будущее и принимать образы стариков, или невинных юношей, или ученых (Хорхе Луис Борхес. «Книга вымышленных существ»).
У кицунэ может быть до девяти хвостов (Википедия).
I.
Хорошо быть лисой. Особенно китайской. Встретишься с человеком в чистом весеннем поле (бежала по черной пашне, тявкала, искала мышь), а человек посмотрит в твои синие равнодушные глазки, на два твоих колдовских хвоста (а третий растет), слезет с коня и говорит: — Хочешь со мной жить?
Сидишь на попе в жирной апрельской земле, лижешь свой первый хвост и отвечаешь: «Нет».
Но человек не слышит «нет» (такая его человечья доля, такое твое лисье проклятье). Жаворонок вьется в небе, свиристит. Мышь под землей скребет. Трава беззвучно растет. Каждому свое. Человек всегда слышит «да». Смотрит на тебя как на свою собственность и не видит: ни первый хвост, ни второй, ни третий, который уже растет, ни морду в усах.
— Значит, будешь жить со мной? — говорит.
— Значит, буду, — отвечаешь уже, как смирился.
И вот уже везут тебя домой.
Матушка, матушка, что во поле пыльно,
Сударыня-матушка, что во поле пыльно.
А то и пыльно, что три хвоста дорогу метут.
II.
«...достигнув пятидесяти лет, лиса может превращаться в человека; в сто лет — обретает способность узнавать, что делается за тысячу ли от нее; в тысячу лет — способность общаться с Небесами. Справиться с такой лисой человеку не под силу. Нрав же у нее непостоянный, превращения бесконечны, и обольщать она умеет... <...> ...собираясь превратиться в женщину, лиса берет теменную кость умершей женщины; если же лис желает превратиться в мужчину, он берет такую же кость, но мужскую. Возложив эту кость себе
