Не получается у нас разговаривать.
— Вы мне скажите, пожалуйста, — насколько могу убедительнее прошу я, — мой наставник будет рекламным агентом?
— У нас есть постоянные клиенты («Видимо те, кому хоть раз что-то сбаг-рили»), есть новые.
Крепкая девушка. Военную тайну не выдаст. Иду на «ты».
— Я вот вчера зашел в одну фирму, так они дали мне пакет с помойным барахлом и попросили убедить как можно больше прохожих, что выгоднее купить содержимое пакета всего за 150 червончиков, чем, умаявшись в очередях, выложить несколько сот долларов за тот же товар в магазине. Запевки, кстати, в той фирме такие же, как у вас. Самое главное, я все это умею, даже лучше, чем эти ваши дети — пять шагов, восемь ступеней, — но я не буду этим заниматься.
Директриса смотрит на меня, честное слово, это так — смотрит ледяными глазами.
— Чтобы чего-то добиться в жизни, нужно столько говна разгрести, — говорит она, едва шевеля тонкими губами.
(Помните гору мусора вместо цент-ральной ярмарки? Знаменательное совпадение.)
— Так вы напишите тогда в объявлении, что набираете артель ассенизаторов, — советую я.
— Покиньте мой кабинет, пожалуйста, — попросила меня директриса, при этом что-то нервное делая ногой под столом. Тут же из подсобной комнаты вышел рослый мужчина, столь старательно игравший желваками и челюстями, что походил на сумасшедшего с нервным тиком.
Я засмеялся, глядя на него. Встал, уперся руками в «ее» стол и, не нашедшись как сострить, сказал директрисе в очки:
— С удовольствием! С удовольствием покину ваш кабинет!
Вышел в приемную, там меня встретила неизменно улыбающаяся секретарша.
— Я там вашего босса обидел, — сказал ей.
— Замечательно! — по привычке ответила она, вся сияя.
На улице подставил лоб снежку, перешел дорогу, направил стопы к магазину, купить пива на последнюю мелочь.
На дверях магазина висела надпись: «Вход рекламным агентам, всевозможным торговым представителям строжайше запрещен. Штраф 50 рублей».
«Надо же, — подумал я, — с собаками можно, можно детям с мороженым, можно в нетрезвом виде, верхом на лошади — и то, наверное, можно. Но не дай Бог, чтоб с пакетом в руках и с речью: „Сегодня у нашей фирмы юбилей“».
В последующие недели меня вновь занесло еще в несколько подобных фирм, предпоследний раз меня выводили с охраной, в последний раз — просто не пустили, когда я назвал свою фамилию в домофон.
Теперь я даже жалею, что не остался работать там, в одной из этих контор. Уверен, что скоро я бы возглавил отдел. Я очень серьезно это говорю. Какой бы любопытный случился со мной опыт, с какой первозданной глупостью пришлось бы мне столкнуться, с какой беспримерной подлостью...
Но я был недостаточно наивен.
Впрочем, я, кажется, догадываюсь, чем сегодня занимаются эти люди, встретившиеся мне тогда директрисы и директора своих многолюдных фирм. Тогда им было 30, сейчас — 40, они еще молоды. Их опыт актуален, речовки снова в моде, они еще научат разгребать всевозможный мусор глазастое и жадное до бонусов юношество.
Туда и обратно
Терпение
Пам-пам, па-па-па-пам, па-па-па-пам.
Пам-пам, па-па-па-пам, па-па-па-пам.
И так еще много раз.
Мелодия называется Motivation. Она внедрена в мобильный телефон и выполняет функцию сигнала будильника.
По замыслу создателей мелодии, человек, услышав ее, должен вскочить с постели, мотивированный и бодрый, и поскакать на работу, к трудовым свершениям.
Пам-пам, па-па-па-пам, па-па-па-пам.
У телефона есть кнопочка «повтор». Если ее нажать, телефон умолкнет, а через пять минут снова мотивирующе заголосит. Отсрочка исполнения приговора.
Нажать кнопочку «повтор», подремать.
В полудреме снится, будто к станции Куровская подходит электричка, но не останавливается, как положено по расписанию, а почему-то проносится мимо, и внутри вагонов заметна паника, люди толпятся в тамбурах, хотят выйти, но электричка уносится вдаль, в темноту, а люди на платформе тоже в недоумении, они хотели наполнить собой электричку и понестись вместе с ней вдаль, в темноту, но вот незадача — электричка уехала, и люди стоят, переглядываются и беспомощно разводят руками.
Снова это проклятое пам-пам, па-па-па-пам, па-па-па-пам.
Ох.
Ладно, надо вставать. Надо не опоздать на электричку.
Вялое ковыляние на кухню. Минутная маета, смотрение в окно. Ярко-оранжевый уличный фонарь освещает кусок кирпичной стены пятиэтажного дома напротив. По мокрому блестящему асфальту идет человек с собакой. Собака останавливается, человек тоже останавливается, собака приседает и замирает на несколько секунд, потом человек и собака продолжают движение и покидают область света, а на блестящем ярко освещенном асфальте остается небольшой объект, и если не видеть человека и собаку, то практически невозможно определить, что это за объект лежит на ярко освещенном мокром асфальте, на дороге между двумя серыми кирпичными пятиэтажными домами в городе Куровская Московской области.
Надо собираться, надо идти, надо бежать.
Гигиенические процедуры. Когда-то давно, в незапамятные годы, по радио передавали утреннюю гимнастику, музыкальное сопровождение обеспечивал пианист Родионов, а в самом конце ведущий говорил: переходим к водным процедурам. В данном случае имеют место водные процедуры без зарядки.
Ощущается нечто отдаленно похожее на слабый намек на бодрость.
Наливание в кружку кипятка, опускание в кипяток чайного пакетика. Намазывание сливочного масла на кусок белого хлеба. Укладывание на хлебно-масляную поверхность кусочков сыра. Отхлебывание, жевание. Можно было бы яичницу еще сделать, ну ладно, некогда, надо идти, электричка в шесть десять.
Паспорт, кошелек, телефон, ключи.
Подъездная дверь захлопывается с оглушительным лязгом.
Кто-то уже успел наступить на объект, лежащий на мокром ярко освещенном асфальте.
Из боковых проулков на главную улицу вытекают тонкие людские струйки, устремляющиеся к станции Куровская.
Главная улица и площадь перед станцией хорошо освещены. Коммунальное хозяйство в последние годы переживает некоторый подъем.
Суета у турникетов. Молодые парни, оттолкнувшись руками, перепрыгивают через запрещающие механизмы турникетов. Толкотня на пешеходном мосту через пути.
Женский голос при помощи громкоговорителя сообщает о том, что на второй путь прибывает электропоезд Шатура — Москва.
Как же много охранников. Тут и там — охранники. Человек в камуфляже, на спине надпись «Охрана». Человек в камуфляже, на рукаве надпись «ЧОП Беркут». Человек в серой милицейской камуфляжной куртке с погонами старшего сержанта. Еще один милиционер в сером бушлате. Остальные люди тоже похожи на охранников или милиционеров, даже если они не в камуфляже, а в обычной одежде. Охранник — востребованная на рынке труда профессия. Охранники едут в Москву охранять.
Еще много студентов. Охранники и студенты — основной контингент.
