литераторы поспешно скрылись в кабинках.

Через несколько минут они снова встретились возле двух желтых потрескавшихся раковин.

- Десять копеек, - ворчал Дамкин, застегивая ширинку, - а даже сортирной бумаги нет! Да если за каждый заход в сортир платить, никакой нашей зарплаты не хватит! Уж лучше тогда найти подворотню и там сделать свое черное дело.

- А что, - сказал Стрекозов, стоя перед зеркалом и пытаясь пригладить торчащие в разные стороны волосы. - Скоро, я думаю, так и будет. Туалеты будут платными, а все подворотни и подъезды станут туалетами. Эволюция, как у Дарвина.

- Что вы здесь все ходите? - снова надвинулась на литераторов туалетная вахтерша. - Справили нужду и идите на выход!

- Мы деньги заплатили? - спросил Дамкин. - Заплатили. Сеанс указан? Не указан. Сколько хотим, столько и ходим. Может я еще не до конца справил нужду. Может мне надо еще пива попить, а потом еще раз справить!

- Ну ее, Дамкин, пошли отсюда. Клозет платный, а вонь в нем, как в любом другом советском сортире. Чего тут задерживаться?

- Хороший образ, - сказал Дамкин. - Страж туалета. Обязательно вставлю в какой-нибудь роман.

Литераторы прошли мимо потной и злой женщины, Дамкин приветливо помахал ей рукой, и они, поднявшись по лестнице, вышли на свежий воздух. Около выхода, прямо на ступеньках справлял нужду мужичок в рваном пиджачке.

- Вот, - молвил Стрекозов. - Что я говорил? Зачем платить, когда можно и так!

- Ты, как всегда, прав. Да ничего, будем считать, что на экскурсию сходили, - подтвердил Дамкин. - Ну, ладно. Пора делами заниматься! Ты знаешь, где есть кассы Аэрофлота?

- Еще бы! Каждый год провожу отпуск на Таити!

Друзья пожали друг другу руки и разошлись.

Дамкин доехал на троллейбусе до дома и подошел к подъезду. Только он протянул руку, чтобы открыть дверь, как вдруг от удара чьей-то ноги дверь распахнулась сама, едва не ударив Дамкина по носу. Из подъезда лихо выскочил пионер Максим Иванов. Мировая скорбь была написана на его лице.

- Привет, Максим! Что ты такой грустный? - спросил Дамкин.

- Обстановка в мире напряженная, - хмуро ответил пионер Максим Иванов. - Империалисты-гады чего творят, а!

Дамкин был абсолютно аполитичен и совершенно не представлял, чего же такое творят неизвестные ему империалисты. Но на всякий случай поддакнул:

- В натуре, забурели солобоны!

- Ладно, дядя Дамкин, - сказал Максим. - Мне в школу надо бежать. На собрание вызывают.

- Натворил что ли чего-нибудь?

- Да нет, - махнул рукой пионер. - Октябрята тут недавно интересовались, как скворечники делать, я их научил. А они, козлы, когда доски со стройки таскали, попались. А на меня теперь баллоны катят!

- Дак ведь не ты же попался!

- Эти комсомольские крысы, наши шефы, говорят, я научил, значит, я и виноват!

- А ты что же, их учил доски на стройке воровать?

- Не воровать, а брать! Если плохо лежит, значит, никому не нужно. Я же замки никакие не взламываю! Там у них даже забора нет!

- Ну, комсомольским крысам ты это не докажешь.

- Да, - вздохнул Максим. - Могут и исключить...

- Ты не волнуйся. Если станет совсем худо, мы со Стрекозовым статью в газете напишем, что ты - пионер-герой, который бдительно следит за сохранностью социалистической собственности. Пусть тогда попробуют тебя исключить!

- Правда напишете?

- Когда я тебя обманывал?

- Вот здорово! Спасибо, дядя Дамкин! Ну, теперь я им покажу! вскричал пионер Максим Иванов и помчался по улице.

- Эх, детство золотое, - вздохнул литератор и открыл дверь.

В комнате за столом сидел дед Пахом. Читая газету, дед доедал остатки вчерашнего пиршества, прихлебывая при этом самогон прямо из горлышка трехлитровой банки.

- Здорово, робята! - поздоровался дед хриплым голосом. - Принимайте гостя дорогого!

- Дед Пахом! - обрадовался Дамкин, бросаясь обнимать своего деревенского друга, у которого литераторы часто отдыхали летом. Знакомым они сообщали, что едут отдыхать в свое деревенское поместье, а приезжая к деду Пахому, говорили, что приехали поработать над новым романом.

- Осторожно, не опрокинь, - добродушно усмехнулся дед Пахом.

- А что такое?

- Дык, самогончика вам привез. Первоклассный первач!

- Ну, дедуля, ты - орёл! - уважительно протянул Дамкин.

- Да, я - орёл, - согласился дед. - Садись, налью. Бабахнем по одной! Или по две.

- Нет, дед Пахом, не хочу, - сказал Дамкин, оглядывая квартиру.

Бронштейн отлично прибрался в квартире, даже полы помыл. Подаренные накануне утюги красовались на серванте, поблескивая металлом, как старинные рыцари перед турниром.

- Ты слышь, чего пишут... - усмехнулся дед Пахом, тыкая в газету пальцем. - Леонид Ильич тут вот сказал...

- Дед Пахом, так это ж прошлогодняя газета. В этом году мы газет не выписывали.

- Да, дерьмо это все, - согласился дед. - Ты мне лучше скажи, где тут у вас колбасы можно купить?

- Да где угодно, - Дамкин залез в холодильник. - Дед, а где пиво, ты не в курсе?

- Я когда приехал, тут под столом у вас такой лохматый спал...

- Шлезинский, что ли?

- Ну. Он-то мне и открыл. Душевный парень! Пусть он тоже ко мне в деревню приезжает огород копать...

- Дед, а пиво-то где?

- Так вот. Этот ваш Шлезинский разбудил еще одного, лохматого. Мы решили выпить за встречу. От самогонки, правда, они отказались, но половину пива выпили, а вторую половину с собой унесли. А зачем тебе пиво, если самогонка есть?

- Вот сволочи! - рассердился Дамкин. - Ни бутылки не оставили!

Дамкин подошел к телефону и набрал номер.

- Шлезинский? - спросил он в трубку.

- Ну, - ответил недовольный сонный голос.

- Некто Дамкин беспокоит. Тебе там случайно не стыдно?

- С какой стати? - спросил Шлезинский после минутной паузы.

- Утащил у нас все пиво и еще спрашивает! Ну, наглец!

- Пошел ты на фиг, Дамкин! - возмутился Шлезинский. - Во-первых, я утром у вашего деда спросил, нужно вам пиво или нет, он меня заверил, что раз есть самогон, то пиво ни к чему. Во-вторых, вспомни-ка, как две недели назад вы со Стрекозовым приперлись в гости к Карамелькину и выжрали мой ящик пива! Но я не такая сволочь, как вы! Я вам две бутылки оставил!

- И где же они, интересно?

- Я спрятал их за холодильником, чтобы никто случайно не выжрал. Так что нечего меня тут голословно обвинять!

- Ладно, ладно, - примирительно сказал Дамкин. - Карамелькин там проснулся?

- Да вот, рядом сидит.

- Позови-ка.

- Да? Я у телефона! - возник в трубке вежливый Карамелькин.

- Здравствуй, Карамелькин. Это некто Дамкин тобой интересуется.

- Здравствуй, Дамкин, - задумчиво сказал Карамелькин. - Хорошо, что ты позвонил, я как раз хотел у