помощь и тогда, когда будем объяснять, что именно на этот текст, якобы опущенный в Задонщине, приходится нарушение ритмики Слова. Трудно будет объяснить и появление приписки к Апостолу на основании Слова, прозвище Гориславич и совпадение похорон князя Изяслава со сведением Софийской летописи, особенно перевода и комментария данного места.

Наконец, снова придется апеллировать к случайному совпадению, когда попытаемся объяснить, почему в скобках в Игоревой песни помещено всего лишь одно слово — Олег, т. е. как раз то, которое есть в тексте, якобы «изъятом» в Задонщине.

Таким образом, если мы допустим, что автор Задонщины в разбираемом случае просто опустил часть текста Слова, то нам придется столько раз говорить о «случайных совпадениях», прибегать к такому количеству натяжек в объяснении фактов, что это все в конечном счете делает невероятным само допущение. Остается, таким образом, вторая из двух возможностей, т. е. то, что перед нами — вставка в текст Слова о полку Игореве. Это предположение несравненно проще и убедительнее объясняет все те факты, о которых говорилось выше.

Обратим внимание на другой текст Игоревой песни. Автор в нем обращается к владимиро- суздальскому князю Всеволоду со следующими словами: «Ты бо можеши Волгу веслы раскропити, а Донъ шеломы выльяти. Аже бы ты былъ, то была бы чага по ногат?, а кощей по резан?.[В выписках Карамзина «р?зани».] Ты бо можеши посуху живыми шереширы стр?ляти».

Фрагмент «Аже… резан?» еще А. А. Потебня рассматривал как вставку в Слово о полку Игореве. [Потебня. Слово. С. 110.] И в самом деле, этот текст разрывает единую композицию рассказа (противопоставление действий князя Всеволода по Волге его походу по суше). К тому же он логически не вытекает из предшествующего рассказа о том, что князь Всеволод может вычерпать шлемами Волгу. По конструкции фразы («Аже… то… по резан?») ее текст может быть сопоставлен с Русской Правдой.[ «Оже во княже отроце… то 40 гривен», «Аже кто украдет… то всем по 3 гривны», «Аже крадут… то всем по три гривны» («Правда Русская, или Законы великих князей…». СПб., 1792. С. 22, 45, 46).] Ни в каком другом месте переклички с Русской Правдой в Слове нет. Нет ее и в Задонщине. И в данном тексте нарушена ритмическая гармония Слова.[Ритмика Слова изучена еще недостаточно. Для окончательного решения вопроса необходим тщательный анализ ритмического склада всего произведения. Но поскольку можно говорить о многосистемности ритмической организации текста Слова, постольку мы можем, вслед за другими авторами, пока ограничиться изучением ритма интересующих нас фрагментов и констатировать его особенности в некоторых отрывках текста. [См. также: Колесов В. В. Ритмика «Слова»//Энциклопедия. Т. 4. С. 217–223.]

«Великый княже Всеволоде! (9)

Не мыслию ти прелег?ти, (9)

издалеча отня злата стола поблюсти? (13)

Ты бо можеши Волгу веслы раскропити, (13)

а Донъ шеломы выльяти. (8)

Аже бы ты быль, (5)

то была бы чага по ногат?, (10)

а кощей по резан?. (7)

Ты бо можеши посуху (8)

живыми шереширы стр?ляти, (10)

удалыми сыны Глебовы. (9)

Без вставки получается довольно четкий ряд: 9–9—13–13—8–8—10—9. Наконец, разбор исторического содержания вставки показывает ряд несообразностей действительности XII в. Автор как бы мечтает, что если бы Всеволод княжил на юге, то чага и кощей стоили баснословно дешево. Средняя цена обыкновенного холопа в XII в., судя по Русской Правде, равнялась пяти, а рабыни шести гривнам. Расценки Слова в 250 раз ниже для холопа и в 120 раз для рабы. «Это, — писал Б. А. Романов, — проходное для автора Слова замечание заключало в себе головокружительную гиперболу. Ведь это целая революция цен на рабовладельческом рынке».[Романов Б. А. Люди и нравы Древней Руси. 2-е изд. М.; Л., 1966. С. 215, ср. с. 39.] Разбирая текст о чаге и кощее, А. П. Пронштейн писал: «Ногата была дороже резаны в 2¹/₂ раза, следовательно, стоимость рабыни в древнерусском государстве была в 272 раза выше стоимости раба».[Пронштейн А. П. Использование вспомогательных исторических дисциплин при работе над источниками. М., 1967. С. 44.] Но достаточно хорошо известно, что за рабыню в Древней Руси платилось всего на 20 % больше, чем за раба (см. статью 16 Пространной Правды). Следовательно, не только реальные цены раба и рабыни, но и их соотношение в Слове ничего общего с конкретно- исторической действительностью XII в. не имеют.

Б. А. Романов считает, что перед нами обычная поговорка («дешевле пареной репы»), далекая от коммерческой точности. С этим можно было бы и согласиться, если бы не дополнительные обстоятельства. В аналогичных пословицах обычно встречается для контраста самая мелкая монета («за морем телушка полушка»). Но тогда почему автор Слова выбрал не самые мелкие единицы (веверицу, куну), а решил остановить свое внимание на резане? Термин «р?зана» довольно редок. Он встречается в Краткой редакции Русской Правды, т. е. существовал на Руси уже в XI в. По наблюдениям В. Л. Янина, резана характерна для севернорусской денежной системы (роль этой денежной единицы исполнял германский пфенниг). В начале XII в. произошла замена термина «резана» — «куной».[Янин В. Л. Денежно-весовые системы русского средневековья. М., 1956. С. 160–161. Термин «резана» встречается в Новгородской 1 летописи под 1137 г. (НПЛ. С. 25) и в рукописании новгородца Климента конца XIII в. (Памятники русского права. М., 1953. Вып. 2. С. 109). Вопрос о рязанских «резанах» XIV–XV вв. выходит за рамки настоящего исследования. Резану находим и в берестяных грамотах XI–XIII вв. (Арциховский А. В., Борковский В. И. Новгородские грамоты на бересте (Из раскопок 1953–1954 гг.). М., 1958. № 84. С. 36, 60, 69).] В Пространной редакции Русской Правды резаны уже нет. Но в таком случае появление новгородской резаны в Слове о полку Игореве, если считать, что это произведение написано в конце XII в. да к тому же на юге Руси, — совершенно необъяснимо.[Ф. Я. Прийма ошибается, говоря, что резана и ногата употреблены в Слове «в повествовании не о настоящем времени, а об идеализируемом им прошлом» (Прийма Ф. Я. О гипотезе А. А. Зимина. С. 81). Автор Слова называет резану и ногату в обращении ко князю Всеволоду Юрьевичу Большое гнездо.]

Однако резана встречается в издании Пространной редакции Русской Правды, осуществленном А. И. Мусиным-Пушкиным при участии И. Н. Болтина. Здесь в ст. 9 читается текст: «полоть или дв? ногаты, а в среду р?зана».[Правда Русская… С. 17.] Как установил С. Н. Валк, это было сводное издание, в котором Пространная редакция Русской Правды пополнялась по Академическому списку Краткой[Влияние Слова на мусин-пушкинское издание Пространной Правды исключено уже потому, что «резана» и «ногата» в контексте Пространной редакции встречаются еще в Академическом списке Краткой редакции Русской Правды, которой пользовался издатель 1792 г. (контекст же Слова более отдаленный).] (где в соответствующем месте вместо «куна» помещено «р?зана»). Но если в XII в. резаны на юге Руси не было, а ее в одном тексте с ногатой (т. е. в том же сочетании, что и в Слове) можно встретить в мусин-пушкинском издании Русской Правды, то перед нами явный след влияния на Слово Русской Правды, изданной А. И. Мусиным-Пушкиным в 1792 г.[Валк С. Н. Русская Правда в изданиях и изучениях XVIII — начала XIX века//АЕ за 1958 г. М., 1960. С. 142. А. Л. Никитин без каких-либо серьезных доказательств утвержадет, что у Болтина был «недошедший текст» Русской Правды XIV в., который он тщательно издал (Никитин A. Л. Болтинское издание Правды Русской//ВИ. 1973. № 11. С. 53–65). Построение Никитина начисто игнорирует все текстологические исследования Пространной редакции Русской Правды, которые проводились В. П. Любимовым, С. В. Юшковым и М. Н. Тихомировым, и основывается на чистом логическом «вероятии» («а может быть…»).] Это было в том самом году, когда появилось в печати первое известие о Слове. Кстати, для комментатора Русской Правды именно резана— «самая мелкая монета из ходячих».[Правда Русская… С. 18.] Поэтому на ней и остановил свой взгляд Мусин-Пушкин, чтобы сказать о дешевизне пленников. Интерес его к собиранию старинных русских монет широко известен (Мусину-Пушкину принадлежала, в частности, русская монета XI в. «Ярославле серебро»). Напомним также, что в 80-е гг. XVIII в. выходят труды по истории русской монетной системы М. М. Щербатова и М. Д. Чулкова.[Подробнее см.: Спасский И. Г. Очерки по истории русской нумизматики//Нумизматический сборник. М., 1955. 4. 1. С. 84 и след.]

Сведения, давшие А. И. Мусину-Пушкину материал для этой вставки, находились не только в Русской Правде. Так, «чага» и «кащей» упоминаются под 1170 г. в Ипатьевской летописи, а под близким к этому