Я стараюсь напиться прежде, чем он мне глянет в глаза.Он идёт ко мне — я прекрасно знаю, что он попросит,Я могу слегка затянуть спектакль, но не могу отказать.Таковы негласные правила: пока он бездействует, пасть раззявив,Я с ним делаю что хочу, могу даже выбросить из окна.Но когда он добрался сюда, он здесь, вроде как, хозяин.А я, вроде как, обслуживающий персонал.Хорошо одно: он пока об этом не знает.И не нужно, чтобы узнал.Он врывается и с порога орёт, что уйдёт наверх только с нею,Начинает грозить, просить, меня за рубашку дёргать.Он говорит с интонацией рыцаря из мультфильма Диснея.Меня душит смех, я соглашаюсь на всё без торга.
XIV
Их обоих приводят в полутёмный колонный зал,Вдалеке виднеется выход: ветерок, шум дороги, звёзды...Он видит её и думает: «Кажется, я опоздал».Думает: «Всё пропало, надо бежать», — но бежать поздно.Тут вступает свирель, и в багровом сиянии появляюсь я.Я сама значительность — я неделю репетировал перед зеркалом.Предлагаю сделать как было, всё вернуть на круги своя.Понимания в нём не больше, чем если бы он оглох,Он глядит на меня так, как будто бы я свинья,Нет, всё хуже — как будто я мелкий клоп.Он ей шепчет: «Не отставай», — и уходит к выходу вдоль колонн.Дальше работник Аида в униформе, гремящий ключами,Источающий запах земли и гнилого лука,Объяснит условия освобождения: чтобы молчали,Чтобы вообще не издавали ни звука.Не подавать сигналов, ничего в таком роде,Не пытаться услышать вздоха, поймать взгляда.И заплатите залог: пафос, конечно, в моде,Но и обедать тоже на что-то надо.
XV
шаг в шаг в тишинетакт в тактв висках и руках тик-тикни голоса ни тенейкактакконтактане чуяидти?капкапает с потолкасводвсё ниже и у жеужии жабынанади подстрах тяжекнеудержимсомненийосывокругестьктопозадименя?до дома дойдёмк утрук утру которого дня?
