воспользовался своим служебным положением. Заехал к ней, когда она сняла другую квартиру. Она неплохо справлялась, хотя редко выходила на улицу, шарахалась от прохожих и с маниакальным беспокойством проверяла дверные замки. Я бы на ее месте, вполне возможно, оказался в психушке. В общем, я пришел к ней, и мы часа два болтали… ни разу не вспомнив о том, что с ней произошло. Просто говорили обо всем на свете, то есть говорил в основном я. Один раз она даже засмеялась, а когда провожала меня до двери, сказала: «Заходите как-нибудь». С этого все и началось. Я взял отпуск, чтобы быть рядом с ней. Охрану уже сняли, и я боялся… в общем, сам себя определил в телохранители.

– Вы пытались отыскать этого типа?

– Как? Да и нашу инициативу пресекли бы очень быстро. Я старался ее развлечь. Как-то раз решился пригласить ее в гости. И она осталась до утра. Я очень хотел, чтобы она осталась насовсем, но вместо этого она вдруг сняла дом в Лебяжьем.

– Расскажите, пожалуйста, поподробней, – попросила я.

– Нечего особенно рассказывать. Я привез ее на озеро, места здесь красивые, мы долго гуляли вдоль берега. Потом пошли в поселок, просто так, без всякой цели. Ей тут понравилось. Особенно желтый дом с колоннами. Она стояла возле него минут десять и даже у соседей начала расспрашивать, чей дом, кто там жил раньше и все такое. А через два дня позвонила мне и сказала, что сняла здесь дом.

– Как она это объяснила?

– Да никак. Просто ей тут нравилось.

– Я думаю, все-таки была причина. Она переезжает, чтобы жить в одиночестве в большом доме… неподалеку от места, где с ней произошел весь этот ужас. Ей бы следовало держаться отсюда подальше, вам не кажется?

– Ну, похитил он ее все-таки в городе… а потом… я лелеял надежду, что она хочет жить поближе ко мне. Вы, конечно, правы. Она поселилась здесь не просто так. И вскоре я это понял, – он грустно улыбнулся, глядя на меня, а я попросила:

– Продолжайте…

– Виолу интересовала давняя история, произошедшая тут.

– Исчезновение девушки? – нахмурилась я.

Лебедев взглянул с некоторым удивлением.

– Нет. Что за исчезновение вы имеете в виду?

– Об этом потом, – отмахнулась я.

– В доме с колоннами восемнадцать лет назад жил врач, его обвинили в убийстве, он застрелился, не дожидаясь ареста.

– Я слышала эту историю от соседок, – кивнула я.

– Неудивительно, здешние бабки любят поболтать. О той давней истории Виоле рассказала Татьяна. Они вроде бы подружились, по крайней мере Виола не раз к ней заходила. Поначалу я думал, это невинное любопытство, ей понравился дом и все такое… Но теперь… теперь я думаю, все было наоборот.

– В каком смысле? – не поняла я.

– Она решила остаться в Лебяжьем для того, чтобы побольше разузнать о той истории…

– Не очень толково, – честно призналась я.

– Мне и самому нелегко передать свои впечатления.

– История доктора ей была известна до появления в Лебяжьем?

– Не уверен. Куда вероятней, что впервые она услышала ее здесь. Но… я помню, как она смотрела на дом в тот наш первый приезд в Лебяжий… Что-то с ним было связано, и она заинтересовалась давно забытым делом.

– Заинтересовалась настолько, что решила остаться тут?

– Вот именно. Через несколько дней она попросила меня навести справки, если быть точным, она хотела, чтобы я запросил документы из архива и сделал для нее копии.

– И вы это сделали?

– Для нее я сделал бы что угодно, – усмехнулся Лебедев. – Я тщательно просмотрел все бумаги, пытаясь понять, что ее так заинтересовало. Мужчине средних лет вскружила голову деревенская девчонка. В тот вечер в селе был праздник, молодежь по этому случаю гуляла допоздна. Где-то пути врача и девушки пересеклись, они оказались в заброшенном амбаре. Возможно, в последний момент она сказала ему «нет», и он ее изнасиловал…

– А потом испугался и убил?

– Такое не редкость. В любом случае именно врач был любовником девушки в последнюю ночь ее жизни. Факт подтвержденный.

– Но… он ведь врач… и точно знал: для патологоанатомов нет секретов.

– Он мог совершить убийство спонтанно, поддавшись страху… или оно вовсе было случайным. Он попытался выдать его за самоубийство… в любом случае ему оставалось только одно: рассчитывать на удачу.

– В селе об их отношениях откровенно судачили, и рассчитывать на удачу было довольно глупо.

Лебедев пожал плечами.

– Он застрелился, и дело прекратили ввиду гибели главного подозреваемого. Других не нашлось.

– А найти пытались?

– Не уверен. Из материалов дела следует, что с самого начала в убийстве подозревали врача.

– Вы показали копии бумаг Виоле, что было дальше? – спросила я.

– Ничего, – вновь пожал плечами Лебедев. – У меня сложилось впечатление: свое любопытство она удовлетворила.

– И больше ни о чем не просила вас?

– Нет.

– И вы не задали вопрос, зачем ей все это нужно?

– Я задавал ей много вопросов, – усмехнулся он невесело. – Почти ни на один из них она так и не ответила. Мы были любовниками, но я ничего не знал о ее прежней жизни. Позднее выяснилось, о настоящей тоже не знал.

– Но ведь что-то она должна была ответить, – настаивала я.

– Сказала, что это любопытство. Только и всего.

– И, чтобы удовлетворить свое любопытство, она попросила вас заглянуть в архив? – Поверить в такое я отказывалась. Для подобного любопытства должна быть причина. Весомая. Девушка только что чудом избежала смерти, и вдруг такой интерес к убийству восемнадцатилетней давности. Но как это убийство и ее собственное похищение могут быть связаны? Ведь до того момента в Лебяжьем Виола никогда не была. Значит, дело не в месте совершения преступления, а в людях, которые к нему причастны. Кто ее мог интересовать? Врач-самоубийца? Он восемнадцать лет как в могиле…

– Выходит, что так, – ответил на мой вопрос Лебедев, немного помолчав. – Признаться, я думал, пусть забивает себе голову чем угодно, лишь бы каждую минуту не боялась психа, что похитил ее. Первое время она просто сходила с ума от страха…

– Я видела замки на двери… – вздохнула я. – Ваша работа?

– Моя. Почти каждую ночь я был с ней…

– А почему скрывались?

– Виола не хотела, чтобы о наших отношениях знали посторонние. Решила, это может стать для меня источником… неприятностей. Следствие еще не закончилось… А мне было все равно, лишь бы находиться рядом с ней.

– Она не просила вас узнать, что стало с семьей врача?

– Нет. Я помню ту ночь, когда привез ей документы. Их было немного, папка совсем тоненькая. Сканировать фотографии я не стал, чтобы ее не волновать. Осмотр места преступления, показания свидетелей, заключение патологоанатома. Она устроилась в кресле и читала часа два, не задавая никаких вопросов. Потом вдруг усмехнулась, сказала: «Отлично» – и вернула мне папку.

– Что она сказала? – переспросила я.

– «Отлично», – повторил Лебедев. – И очень странно улыбнулась…

– Выходит, она нашла ответ на свои вопросы?