– Вас связывало что-то личное?

– Личное. Послушайте, вы правы, – покачал он головой. – Расследованием ее убийства занимается следственный комитет. Но… я не могу оставаться в стороне, полгода я пытаюсь разобраться в этом деле. Если у вас есть сведения, которые мне помогут…

Я уже начала догадываться: он был влюблен в Виолу. Возможно, они даже стали любовниками. Когда она погибла, он, не имея возможности официально принять участие в расследовании, стал искать убийцу в одиночку. В самом деле герой боевика. А я что, лучше? Он хоть представляет, как это делается, в отличие от меня.

– Следаки знают о ваших отношениях с Виолой? – задала я вопрос.

– Конечно. В день, когда она исчезла, я звонил ей раз двадцать. С мобильного, – вздохнул он, а я осведомилась ворчливо:

– Надеюсь, вас в убийстве не заподозрили?

– Они обязаны подозревать всех. Однако я сижу перед вами, значит, серьезных причин для этого у них не было Хотя… если вы здесь… – он пожал плечами. Тут я вспомнила разговор с Ниной, и до меня дошло, что за смысл он вкладывал в эти на первый взгляд малозначащие слова.

– Вы что, думаете, меня сюда следаки отправили? Вроде подсадной утки?

– Не знаю, – он устало провел рукой по лицу. Таким движением сминают испорченный лист бумаги перед тем, как бросить его в мусорную корзину. Теперь я видела перед собой человека не просто усталого, а раздавленного своим горем, горькой ношей, с которой он не знал, что делать.

– Вот уж глупость, – кашлянув, сказала я. – У меня тоже есть повод самой во всем разобраться. – Он взглянул вопросительно, а я продолжила: – Это я ее нашла… там, в лесу. Решили встретить Новый год под елкой… и встретили.

– А ваше сходство?

– До этого мы тоже дойдем… а пока меня очень интересует, при каких обстоятельствах вы познакомились с Виолой.

– Мне трудно говорить об этом, но я попробую. – Некоторое время он смотрел прямо перед собой и молчал. Я терпеливо ждала, а когда терпение заметно истощилось, он наконец заговорил: – Вернувшись в Россию, она поселилась в нашем областном центре. Снимала квартиру, однокомнатную, в Красном переулке. Место тихое, по вечерам почти безлюдное. Я думаю, он какое-то время следил за ней, хорошо изучил маршрут.

– Кто он? – растерялась я.

– Человек, который ее похитил.

Я вспомнила картину, и мурашки побежали по спине.

– В начале августа она возвращалась с прогулки, было около 23.30 вечера. Не лучшее время для того, чтобы бродить одной. Он беззвучно подошел сзади, сунул ей под нос платок, пропитанный хлороформом, и она потеряла сознание. Очнулась связанной, в абсолютной темноте. Лежала на каком-то матрасе… затхлый воздух, ужас, охвативший ее… в первое мгновение она решила: ее заживо похоронили. Это было недалеко от истины. Уже потом она увидела цепь, на которой он держал своих пленниц. Но ей повезло. В тот раз он, видно, очень спешил и оставил ее на нарах связанной, заклеив рот скотчем. Виола была очень сильным человеком. Она справилась с ужасом, заставила себя успокоиться. И попыталась развязать веревки. В абсолютной темноте это было очень непросто. Но она смогла. Я думаю, он был уверен: девушка еще долго не очнется – и проявил беспечность. Руки связал впереди, а не сзади, да и не так крепки были эти узлы. В общем, она освободилась и попыталась понять, где находится. И вскоре нашла фонарик. Единственный источник света в этой яме. Он держал его там, но, сидя на цепи, пленница до него не смогла бы дотянуться. Очередное везенье, которое и позволило Виолее выжить. Включив фонарь, она осмотрела подвал, то есть в тот момент она думала, что находится в подвале. Потом решила, это скорее погреб, стены и пол земляные. Наверх вела лестница-стремянка. Она поднялась по ней, но открыть люк не смогла. Он даже на сантиметр не приподнялся. Конечно, она кричала, надеясь, что ее услышат. А потом поняла, что это бессмысленно. Еще раз тщательно все осмотрела и вот тогда увидела цепь, вмурованную в стену, а над ней два имени, которые нацарапали те, кто был здесь до нее.

– Вика Семенова и Надя Градская?

– Да, – кивнул Лебедев. – Она понимала, ее единственный шанс – напасть на своего тюремщика неожиданно, а для этого следовало притвориться совершенно беспомощной. Несколько часов она лежала в темноте, ожидая его появления. Фонарь держала под рукой, спрятав под нары, фонарь был ее единственным оружием. До этого он стоял в углу под лестницей, и она надеялась, что он не сразу обратит внимание на его исчезновение. Ждать ей пришлось долго. Когда тело затекало, она вставала и делала упражнения. Риск, что как раз в это время он и появится, слишком велик, но другого выхода не было, она понимала, что ей потребуется вся ее сила и ловкость. Наконец он пришел. Она только что легла на матрас, обмотав руки и ноги веревкой, всего через несколько минут люк вдруг открылся. У него был с собой фонарик. Прежде чем спуститься, он направил на нее луч света. Она лежала, свесив голову, делая вид, что все еще без сознания, и молилась, чтобы бог послал ей удачу. Ничего не заподозрив, он начал спуск. За спиной у него был рюкзак, фонарь в руке, свет бил вверх. Он держался за перекладины стремянки, еще даже не успев закрыть люк. Это был ее шанс. Она вскочила и бросилась к нему. Погреб метра полтора в ширину и в длину не более трех метров. Это тоже помогло, он даже не успел понять, в чем дело, когда она рванула его за ноги. Он не удержался на лестнице и упал, она вовремя отскочила в сторону и стала быстро выбираться наверх, наудачу пнув его ногой. Удар был сильным, она слышала, как он застонал. Она выбралась из погреба и бросилась бежать в темноте, не понимая, где находится. Ночь была по-августовски темной, безлунной. Она бежала, слыша, как он преследует ее. Ей все-таки удалось оторваться. Вокруг лес… Пока были силы, она продолжала бежать, потом свалилась в канаву, уже без сил, заползла в кусты и стала ждать рассвета. Вокруг тихо, но это, конечно, ничего не значило. Когда начало светать, она выбралась из своего укрытия. Наудачу пошла через лес, каждое мгновение ожидая, что он появится. В конце концов выбралась на дорогу, но идти по ней не рискнула. В шесть утра мне позвонили с просьбой срочно приехать на работу. Я год назад перевелся из областного центра, и за все это время подобное было впервые. Ранний звонок, я имею в виду. Павловск – город маленький, народ живет тихий, кражи случаются, и драки бывают, но здесь явно что-то серьезное. Я приехал в отделение, начальник был уже там. В его кабинете сидела девушка. Бледная до синевы, в разорванном платье, босая. Руки, ноги, лицо, все в кровавых царапинах. Я решил, что ее изнасиловали, но когда услышал ее рассказ… Она сообщила об именах, нацарапанных на стене. Уже через полчаса мы знали: обе девушки числятся пропавшими без вести. Стало ясно, с кем мы имеем дело. К обеду прочесали всю округу, пришло подкрепление из города, прибыла рота солдат… ничего не нашли. Место она указала лишь приблизительно, да и то где вышла на дорогу. В темноте она могла просто двигаться по кругу. Сколько километров она прошла? В какую сторону? В общем, трехдневные поиски ничего не дали. Виолу под охраной отвезли в областной центр, началось следствие.

– Она успела разглядеть этого типа? – сглотнув ком в горле, спросила я.

– Нет. Учитывая все обстоятельства, это было невозможно. Одет во все темное, на голове, кажется, кепка. Вроде бы крупный мужчина, но ей так могло показаться из-за темноты, а еще из-за того, что он находился на лестнице. Опросили всех водителей, чьи машины той ночью зафиксировали камеры на дороге, всех жителей деревень в округе. Результат – ноль. Какое-то время Виола продолжала жить под охраной. Но интереса к ней никто не проявлял.

– Этот псих решил, что к ней лучше не соваться, – зло усмехнулась я.

– Наверное, у него хватило ума понять, что на этот раз удача от него отвернулась. Куда разумнее выждать время… А теперь немного обо мне, чтобы вам стало понятней. Так сложилось, что в свои тридцать пять я по-прежнему один. Ни жены, ни детей. Как все одиночки, сутки напролет торчал на работе. Женщины, конечно, были, но… выходило, что одному даже лучше. В какой-то момент я взглянул на свою жизнь критически и понял: надо что-то менять…

– И подались в районный город?

– Точно. Там поспокойней, работы поменьше, свободного времени побольше, опять же, охота, рыбалка… Когда я увидел ее там, в кабинете, измученную, почти без сил, но такую бесстрашную… грудь вдруг сдавило. Может, это смешно, но я влюбился с первого взгляда. В одно мгновение и на всю жизнь. Встречаться с ней никакой необходимости не было, делом этим занимался следственный комитет, но я…