Марину выписали и сразу же отвезли в дом отдыха
«Подлипки».
Марина установила радиостанцию в лесу. Здесь было куда удобней работать, чем в больнице. Работа закипела.
Предстоящим полётом заинтересовался Валерий Павлович Чкалов. Много полезных советов дал он лётчицам. И прежде всего посоветовал им перебраться на Щёлковский аэродром.
Так и сделали.
Все трое — Валя, Полина и Марина — всё больше привыкали к своей машине, всё нежнее привязывались к ней.
О самолёте говорили с уважением, как о большом, умном человеке. Назвали машину «Родина». Что может звучать более гордо!
Подготовка к перелёту подходила к концу.
И всё?таки, когда им сообщили, что товарищ Сталин разрешает лететь, они заволновались. Им приказали идти спать и ни о чём не беспокоиться.
Вечером Марина заехала домой.
Таня подробно расспрашивала её о перелёте. Марина сказала:
— Всё будет благополучно, дочура. Самое худое, что может быть, — это вынужденная посадка. Но тогда мы подожжём дерево, и по дыму нас найдут. А если сядем в степи, где деревья не растут, мы пойдём по реке, по течению, и дойдём до какого?нибудь селения или города. Так что вы нисколько не беспокойтесь, мои родные…
Мы простились. Марина спросила меня:
— Ты будешь провожать нас на аэродроме, мамочка?
— Нет, не поеду. Придётся ведь и Танюшу взять с собой — девочка разволнуется. Дальние проводы — лишние слёзы, Мариночка! Пусть уж Рома один тебя провожает…
Марина уехала на аэродром: там ночевал весь экипаж «Родины».
Между двумя перелётами. М. М. Раскова в доме отдыха «Подлипки» летом 1938 года.
Их разбудили ещё до рассвета. Доктор дал лекарство. Папанин дал особые спички, в резиновой оболочке, которые зажигались даже мокрые. Одну такую коробочку Марина положила в свой карман. Проверили оружие, патроны, парашюты, вещевые мешки, продовольствие. Наконец всё* собрано, всё подготовлено.
Подали завтрак. Марина съела куриную котлету с лимоном и выпила стакан чаю. Ей дали особый спортивный шоколад, потому что ей предстояло долго и непрерывно, без замены, очень напряжённо работать.
Перед тем как выйти на лётное поле, три лётчицы сели за стол и написали:
В этот утренний час, когда наш самолёт «Родина» покидает Москву и мы берём курс на Восток, наши мысли и чувства обращены к Вам, наш друг и учитель, дорогой товарищ Сталин.
В эти дни над миром летает много самолётов. Фашистские машины бомбят города и мирное население Испании и Китая, грозно кружат над границами Чехословацкой республики. Фашистская авиация несёт миру войну, смерть, гибель культуры.
Советская авиация создана для охраны мира. Перелёты наших лётчиков служат делу мирного строительства и прогресса человечества. Наши пилоты сокращают расстояния, несут культуру в отдалённые районы, крепят дружбу народов. Но в грозный час советские самолёты со страшной силой обрушатся на врага и во имя мира и прогресса человечества сотрут с лица земли любого агрессора.
В нашей стране нет ничего дороже интересов Родины. Мужчины и женщины одинаково любят своё отечество,
безгранично преданы партии, советскому правительству, народу, Вам, дорогой Иосиф Виссарионович. Мы начинаем свой дальний полёт для того, чтобы продемонстрировать перед всем миром решимость советских женщин, их любовь к Родине.
Советские лётчики не раз изумляли мир своими подвигами. Мы уверены, что, вдохновлённые Вами и окрылённые Вашей заботой, мы также принесём нашей Родине, партии Ленина — Сталина, Вам, дорогой наш учитель и друг, Иосиф Виссарионович, — новую победу.
…Все на местах. Раздалась команда: «Запускай моторы!» Провожающие отошли в стороны, и машина на полном газу побежала. Вскоре она легко и плавно оторвалась от земли.
ПЕРЕЛЁТ МОСКВА — ДАЛЬНИЙ ВОСТОК
Всё шло хорошо, но через 50 километров облака закрыли землю, и Марине пришлось ориентироваться только по приборам, лететь вслепую, за облаками.
Вылетели в 8 часов 16 минут. Время приближалось к 16 часам, а в 16 часов 15 минут будет темно. Они летят на восток, поэтому темнота встретит их гораздо раньше, чем наступит в Москве. Высота 4500 метров. Летят без кислородных масок.
В разрыве облаков мелькнул Иртыш. Темнота наступает быстро. Ночью штурману хорошо определять место по звёздам. Марина передаёт в Москву, где они летят. Москва хорошо слышит, отвечает. Высота 7500 метров. Марина надела кислородную маску. В эфире наступила тишина: ясно, что радиостанция, приёмник и передатчик испортились; лампочка не зажигается. Летят только по звёздам. Марина достаёт карманный фонарик и смотрит наружный термометр: 34 градуса мороза.
Перед стартом у самолёта «Родина». 1938 год.
Шесть часов Полина вела самолёт; у Красноярска она передаёт штурвал Валентине. Марина получает записку от Полины: «Что случилось с Валей? Чего её несёт на такую высоту!» Марина отвечает коротко: «Обледенение».
Подруги замечают, что самолёт покрывается тонкой коркой льда. Штурманская кабина обледенела так, — ‘что ничего не видно. Ледяная корка своей тяжестью потянет самолёт вниз, и у моторов не хватит мощности держать самолёт в воздухе… На большой высоте обледенение прекращается, стёкла кабины становятся прозрачными. Вдруг машину начинает трепать: она попала в шквал. Стёкла опять замёрзли. Марина решает открыть люки, чтобы в кабине стало холодно, в надежде, что стёкла тогда прояснятся… Хотя стёкла очистились, но ничего кругом не видно, кроме облаков. В кабине 33 градуса мороза.
Наступает рассвет, а в Москве в это время полночь.
При первых лучах солнца Марина осматривает свою кабину: хотя в ней 36 градусов мороза, но стёкла непроницаемы, приборы замёрзли, и с них на пол свисают длинные сосульки. Летят уже шестнадцать часов. Марина скалывает ножом лёд со стёкол и видит величественную картину. Земля пробуждается. Под самолётом гребни гор, покрытые снегом, освещены яркими лучами восходящего солнца. Глазам больно
