сказал: «А вот штурман Раскова».
— 0«а тоже немало слышала о вас, — сказала я, — и очень рада была, когда вы познакомились.
Уже давно стрелки вокзальных часов минули цифру «шесть». Поезд намного опаздывал. Танюша забеспокоилась — не завянут ли её цветы, подготовленные для встречи мамы. К двенадцати часам цветы действительно завяли. Пришлось купить другой букет.
В это время нам сказали, что лётчиц задержали в пути и что поезд прибудет ещё не скоро. Мне предложили выехать в Загорск, навстречу поезду. Отправив Танюшу домой с нашими друзьями, я поехала.
Полина, Вера и Марина ехали в специальном вагоне, украшенном зеленью и цветами. Внутри было убрано, как в уютной квартире.
Нечего и говорить о том, как радостна была наша встреча! Я села к Марине в купе. За беседой и не заметили, как подъехали к Москве.
Вот и Северный вокзал. Стены разукрашены красными полотнищами. На перроне выстроился почётный караул Московского гарнизона.
Как только поезд подошёл к перрону, мы услышали звонкое «ура». Оно катилось от самой Комсомольской площади и оглушило нас в дверях вагона.
Марину окружили. Кругом море цветов. Но вот среди них выплывает большой розовый букет. Кто?то поднимает на руки Ханюшу, и она, не выпуская букета из рук, прижимается к Марине. Марина крепко целует девочку. Они идут рядом к выходу в город.
Но короткий путь не так?то легко преодолеть: навстречу спешат представители различных организаций. Ещё цветы, ещё приветствия…
Мы с трудом продвигаемся вперёд, боясь отстать от Веры и Полины. Выходим на площадь. Садимся в машину. И тотчас цветочный град засыпает нас. Машина медленно проходит сквозь тысячную толпу москвичей.
Танюша сидит рядом с Мариной и без умолку задаёт вопросы. Марина машет рукой, отвечая на приветствия. Таня, подражая ей, тоже поднимает руку.
На другой день «Правда» напечатала обращение лётчиц к Москве:
Здравствуй, родная Москва! Здравствуй, родная столица! Здравствуйте, дорогие москвичи! Мы горды и рады, что первыми среди женщин нашей страны проложили воздушный путь с юга на север…
8 августа 1938 года Михаил Иванович Калинин вручил всем трём лётчицам ордена Ленина.
НА САМОЛЁТЕ «РОДИНА»
Недолго отдыхала Марина после перелёта. Сначала она немного побыла у нас в Звенигороде — мы с Таней жили там на даче.
Потом перевезла нас в Москву и приступила к работе в академии.
Как?то раз Марина пришла вечером домой и сказала мне:
— Помнишь, мамочка, наши с Валей мечты о дальнем полёте? Так вот Валя добилась разрешения и предлагает мне лететь с ней в качестве штурмана.
Незачем было спрашивать, согласилась ли Марина. Я только осведомилась:
— Куда полетите?
— На Дальний Восток!.. Надо только найти ещё одну очень хорошую лётчицу. Конечно, лучше Полины Осипенко не придумаешь, «о она уехала в Брянск. — Помолчав, Марина добавила: — Валя боится, что она не захочет лететь вторым пилотом…
Уже поздно вечером, перед сном, Марина вернулась к этому разговору:
— Всё?таки я дам ей телеграмму. Уверена — Полина согласится.
Полина в самом деле оказалась очень скромной: она согласилась лететь вторым пилотом.
Подготовка к сложнейшему перелёту, да и самый этот перелёт возникли так внезапно, что я никак не могла привыкнуть к мысли, что Полина, Валя и Марина действительно полетят на Дальний Восток.
Но Марина сумела мне внушить, как прекрасен и важен предстоящий перелёт. С сияющими глазами она сказала мне, что товарищ Сталин заинтересовался их перелётом, разрешил лететь на Дальний Восток и даже разрешил лететь через северную оконечность Байкала, потому что это сокращает маршрут.
М. М. Раскова и П. Д. Осипенко тренируются в радиопередаче перед полётом на Дальний Восток. 1938 год.
И началась подготовка к перелёту. Дома у нас по выходным дням стало трудно ходить. Мы пробирались из комнаты в коридор, стараясь держаться ближе к стене: посередине, на полу, лежали Маринины карты. То и дело слышалось:
— Ну вот, Танюша, поплыла по Москве — реке!..
— Тебе не холодно? Ты же по Сибири шагаешь, там уже морозы…
Помню такую картину: на полу лежит большая карта; над ней на коленях склонилась Марина — будущий штурман самолёта «Родина». Она как раз находится на Байкале, через который надо лететь. А Байкал находится недалеко от рояльной ножки.
За роялем сидит подруга Марины и разучивает прелюдию Рахманинова. И вдруг из?под рояля раздаётся Маринин голос:
— Нечисто! Мажешь!
Пианистка повторяет триоли. Прелюдия звучит чище…
В самый разгар подготовки к перелёту Марина заболела.
С приступом аппендицита её увезли в Кремлёвскую больницу.
Сокрушалась Валя, грустно улыбалась Полина: что же это за подготовка без штурмана!
Но моя Марина не унывала. Она хитро усмехалась, и ясно было, что в голове у неё созрела уже какая?то идея.
Врачи внимательно следили за ней. Посетителей впускали строго по трое, два раза в пятидневку. Правда, довольно скоро Марина упросила врачей сделать для неё исключение: посетителей стало приходить помногу и каждый день.
Я знала твёрдый характер Марины, знала, что никакие препятствия не заставят её изменить свои планы, но всё же была изумлена, когда однажды Марина показала мне аккумуляторы, зуммер и приёмник, спрятанные… под столом в больничной палате! Вдоль окна незаметно была протянута антенна.
С высокой температурой, с болью в правом боку, лёжа пластом со льдом на животе, Марина потихоньку тренировалась: тире — тире — точка…
Наконец температура упала, и Марина решила: довольно! Пора выписываться! Пригласили профессора. Он ощупал область аппендицита. Марина улыбалась. Профессор спросил:
— Больно?
Марина ответила:
— Нисколько!
Тогда профессор сказал врачу:
— Станьте напротив и смотрите ей в глаза.
Но Марина стояла на своём:
— Не больно! Чуть — чуть только… пустяки.
— Лукавите! — сказал профессор, но сдался.
