положила… Сидите спокойно. Ведь устали. А вам со мной хорошо будет. И мне с вами. Вы аккуратный, не пьете. А что некрасивый, так вы не бойтесь, я этих красивых в гробу видала. Я вас беречь буду.
Становится слышна песенка.
Какая музыка хорошая. Это из Дома офицеров. Да? Давайте потанцуем. И хорошо слышно, и бесплатно. Мы ведь не тысячи с вами получаем, чтобы за танцы платить. Знаете, люди стыдятся говорить о деньгах, неприлично, видите ли. А чего неприличного? В метро босиком не пускают. Я девушка самостоятельная, искренняя, что думаю, то и говорю. Вам со мной хорошо будет. Ну, а теперь давайте танцевать. Ну давайте… Ну давайте… давайте… (
Ивчиков танцует.
Знаешь, как трудно выйти замуж. Спасибо тебе.
Ивчиков (с
Затемнение.
Эпилог
Голос МАДАФ. «Быстро стареют в страданиях для смерти рожденные люди…» Гораций… А может, Овидий… Уж не помню…
Прошли годы. На пути к пляжу в Прибалтике. Деревянная гоночная машина для фотографирования отдыхающих в позе. Над нею надпись: «Фотография всех видов с шести до шести». В машине, на «месте для клиента», весь в фотокамерах, великолепно откинувшись, сидит Колобашкин. Он изменился, сильно потерт — в какой-то допотопной тельняшке, на глаза надвинута соломенная шляпа. Появляется Ивчиков с полотенцем через плечо. Весь — в белом. Сплошное пляжное великолепие.
Колобашкин. Я позволю обратиться к вам с интеллигентной просьбой корыстного характера. Позвольте запечатлеть вас в гоночной машине. Цена — рубль и выше.
Ивчиков. Спасибо, спасибо.
Колобашкин. «Вова — здорово»!
Ивчиков (
Колобашкин. Сколько лет! Сколько зим! «А вот на чужбине два друга обнялись и стали рыдать. Здорово, Кирюха, не ты ли, Витюха, ну встреча…» Ха-ха-ха!
Женский голос зовет: «Вовик! Вовочка!» На возвышении появляется Лида. Она сильно потолстела, раздалась, одета во все пестрое, как жар-птица.
Лида
При звуках голоса Лиды Ивчиков тотчас пригибается. При этом всем своим видом он показывает, что отнюдь не прячется, а просто завязывает шнурок.
Колобашкин
Ивчиков
Колобашкин. Прости… Прости.
Ивчиков. Как ты это нехорошо сказал.
Лида проходит.
Лида
Ивчиков тотчас пригибается, начинает возиться со шнурком.
А кому мы шезлонг приготовили? А кто лучшее время для загара пропускает? Вову-у-уля!
Ивчиков
Колобашкин
Целуются.
Ивчиков. Мне так хочется посидеть с тобой.
Колобашкин. Так в чем же дело? Здесь чудесные прибрежные ресторации…
Лида
Ивчиков
Колобашкин. Я понял. Ну тогда давай по-другому. Есть «мерзавчик» для личных вопросов.
Ивчиков. Правильно. Как ты прекрасно все придумал.
Колобашкин переворачивает табличку «Часы работы». С другой стороны оказывается надпись «Прием по личным вопросам». Он открывает бутылку пьют из горлышка.
Колобашкин. Хорошо!
Ивчиков. Замечательно!
Колобашкин. Ну, как ты?
Ивчиков. Ничего. Я теперь историк. Преподаватель. Жена, семья.
Колобашкин. А вообще?
Ивчиков. Тоже прекрасно. Понимаешь, после всех ударов, которые я перенес в молодости, мне спокойно. Ну, а ты-то как очутился здесь?
Колобашкин. Занесло. Мы, помнится, расстались с тобой во время дурацкой истории с кочегаром. Но все обошлось. Я взял его на полное довольствие. Я даже усыновил его. Или он меня усыновил. Я уж не помню. Потом я пошел в гору. Я написал фантастическую повесть: «Миша Черепайло с астероида «Вязьма». Успех — страшенный. Но однажды меня вдруг потянуло к морю, на свежий воздух. Точнее, так: я потянулся к морю за одним человеком.
Ивчиков (
Колобашкин (
