Я пишу уже не лежа, а сидя, но написав, тотчас же ложусь на одр свой.
Ваш А. Чехов.
97 1/IV.
Пишите, пожалуйста, умоляю.
2 апреля 1897 г. Москва.
Многоуважаемый Николай Иванович, на сих днях (до Пасхи) пришлют для Вашей квартиры камин. В случае, если вздумаете уехать надолго, поручите кому-нибудь в Ваше отсутствие получить накладную и товар, чтобы потом не пришлось платить много полежалого. При камине будут еще кое-какие вещи; это для собственной моей персоны. 29 рублей сдайте в Управу, когда будете в Серпухове; сдайте 25 р., а 4 р. оставьте на мелкие расходы. Спасибо Вам.
Ваш А. Чехов.
Письмо получил и позавидовал Вам безмерно. Мне запрещена тяга. Запрещено все интересное. Hа обороте:
Лопасня Московск. губ.
Его высокоблагородию
Николаю Ивановичу Забавину в Новоселках
2 апреля 1897 г. Москва.
Милый Семаша, если Вы все еще хвораете, то побывайте у доктора, которого я для Вас нашел. Это самый настоящий и сделает все, что нужно. Зовут его Викентий Антонович Свенцицкий, Ваш земляк. Принять он Вас может в любой день с 10 до 2 часов, в хирургической клинике проф. Боброва на Девичьем поле. Чем скорее пойдете к нему, тем лучше.
Ваш А. Чехов.
97 2/IV.
Кланяйтесь Свенцицкому. На обороте:
Здесь
Его высокоблагородию
Мариану Ромуальдовичу Семашко
Пречистенка, д. Арманд, Меблиров. комнаты, № 5
1965. Ал. П. ЧЕХОВУ 2 апреля 1897 г. Москва.
Девичье поле, клиники, 97 2/IV.
Дело вот в чем. С 1884 года начиная у меня почти каждую весну бывали кровохаркания. В этом году, когда ты попрекнул меня благословением святейшего синода, меня огорчило твое неверие - и вследствие этого, в присутствии г. Суворина, у меня пошла кровь. Попал в клиники. Здесь определили у меня верхушечный процесс, т. е. признали за мной право, буде пожелаю, именоваться инвалидом. Температура нормальная, потов ночных нет, слабости нет, но снятся архимандриты, будущее представляется весьма неопределенным и, хотя процесс зашел еще не особенно далеко, необходимо все-таки, не откладывая, написать завещание, чтобы ты не захватил моего имущества. В среду на Страстной меня выпустят, поеду в Мелихово, а что дальше - там видно будет. Приказали много есть. Значит, не папаше и мамаше кушать нада, а мне. Дома о моей болезни ничего не знают, а потому не проговорись в письмах по свойственной тебе злобе.
В апрельской 'Русской мысли' пойдет моя повесть, где описан (отчасти) пожар, бывший в Мелихове по случаю твоего приезда в 1895 г.
Твоей жене и детям нижайший поклон и привет - от всего сердца, конечно.
Будь здрав.
Твой благодетель
А. Чехов.
1966. И. Э. БРАЗУ
4 апреля 1897 г. Москва.
4 апр.
Многоуважаемый Иосиф Эммануилович.
У меня, по определению докторов, процесс в легочных верхушках. Крови уже нет, я хожу свободно и 10 апреля уеду к себе в Лопасню, но будущее мое неопределенно. Возможно, что во второй половине мая меня пошлют на кумыс, а осенью куда-нибудь на юг. Во всяком случае, буду изо всех сил гнуть к тому, чтобы быть в Петербурге 5-10 мая. Если это не удастся и если я летом буду здоров (относительно), то поеду на родину в Таганрог. Из Таганрога рукой подать в Херсонскую губ, где Вы будете находиться. Если Вы будете расположены работать летом, то сообщите мне ваш херсонский адрес - и я приеду.
Пейзажист Левитан серьезно болен. У него расширение аорты. Расширение аорты у самого устья, при выходе из сердца, так что получилась недостаточность клапанов. У него страстная жажда жизни, страстная жажда работы, но физическое состояние хуже, чем у инвалида.
От всей души благодарю Вас за письмо и Ваше сочувствие. Желаю всего хорошего и крепко жму руку.
Искренне Вас уважающий и преданный А. Чехов.
4 апр.
1967. А. С. СУВОРИНУ
4 апреля 1897 г. Москва.
Брать Солодовник театр я Вам решительно не советую. Во-первых, это один из самых непопулярных театров в Москве, и во-вторых, чтобы заставить консервативных москвичей ходить в новый театр, нужно
