— Можешь думать что угодно, — сказала она, — но учти: мне не хватало внимания.
— И хорошего перепихона,
— Порой мне в голову приходят просто безумные мысли, — пробормотала она.
— О, от оргазмов это бывает.
— Я стала всерьез подумывать о том, чтобы остаться здесь.
— В смысле,
Она кивнула.
— Вот тебе раз! — выдохнула я. — Но, Фредди, это же страшно глупо!
— Естественно. Сущее безумие.
— Что точно, то точно. Настоящий маразм. Ну, с мужиками-то понятно, но как ты бросишь работу?
— Но можно и здесь заниматься китами.
— К твоему сведению, в Таллуле есть лишь два водоема — река и бассейн Сисси Олсап. Кстати о Сисси: подумай, как ты уживешься с этой стервой! Ведь она специально свела вас с Джексоном и этой риелторшей в надежде, что вы все перегрызетесь.
— Какое мне до нее дело? — Фредди упрямо набычилась.
— Вот переедешь сюда, и все изменится.
— Буду держать ее на расстоянии.
— Это ее-то? Ты просто не знаешь Сисси.
— Не буду ей звонить.
— О, можешь не сомневаться: она сама тебе позвонит.
— Что ж, заведу автоответчик, — она пожала плечами, — и не буду перезванивать. И она сама все поймет.
— Да хрен с ней, с Сисси и с ее телефонными звонками. Рассказывай лучше о Джексоне. Так ты его любишь?
— О любви пока что рановато говорить.
— Ну вы же не вчера познакомились. Ваш роман — как сушеные шампиньоны, что продаются в магазинах для гурманов. Стоит залить их водой, и — хоп! — они разбухают больше прежнего.
Она рассмеялась.
— Везет тебе, однако. Сразу двое мужиков!
— Да нет, не два.
— Но как же! У тебя же и Сэм, и…
— Я позвонила ему в номер, и мне ответила его ассистентка.
— О господи! — Я аж зажала рот руками. — Так он с ней переспал?
— Откуда же мне знать? — И она глубоко вздохнула.
— Так вот оно что, — сказала я, — око за око. Узнала про них и отомстила ему со стариной Джексоном. Просто свела счеты.
— Вовсе нет. — Она нахмурилась и ощупала царапину на руке. Затем посмотрела мне в глаза и чуть улыбнулась. — Ну, разве что самую капельку.
— Ну, я же говорю. — Я хлопнула рукой по простыне.
— Ты только что сама сказала: мы с Джексоном не вчера познакомились.
— Подумаешь! Можно трахаться вообще с кем попало и быть от этого на седьмом небе. Только все это иногда выходит боком.
— Как?
— Можно сделать ошибку. Выбрать не того, кто тебе нужен, и втрескаться по самые уши. А потом — расхлебывать эту кашу.
— Но у меня же нет выбора! Если Сэм там забавляется с Ниной, он мне больше не нужен.
— Нет уж, выбор есть всегда, это-то точно! Ты ж говорила, что без ума от Сэма. Что он — твой Единственный и все такое.
— Да, разумеется. Только, когда в моей семье стряслась беда, он развлекается с посторонними женщинами в отеле «Мирабель»!
— Подожди, там вроде была только одна женщина?
— Изменить мне в такой момент — это просто подлость! Все равно что пнуть лежачего!
— Слушай, у тебя же не рентгеновские лучи вместо глаз. Ты не можешь заглянуть в этот чертов номер! Может быть, она пришла к нему по какой-то вполне безобидной причине.
— Черта с два!
— Но наверняка-то ты не знаешь! Зато вбила себе в голову, что поймала их с поличным, и тут же закрутила с Джексоном.
— Все немного сложнее. — Она шмыгнула носом.
— Да уж, разумеется. Ты загуляла, совсем как я. Но в том-то и штука, что ты не такая, как я. Чуть с кем-то переспишь — и тут же начинаешь раскаиваться. Ты просто не умеешь спать ни с кем, кроме мужа. У Элизабет Тейлор та же проблема: вот не может баба завести интрижку и просто забыть о ней. Фредди, бери пример с меня! Никакого раскаяния! Радуйся жизни и меньше думай!
— Я и сама не знаю, чего мне надо.
— Мой тебе совет: не вздумай выложить все Сэму. Ни слова ему не говори: он этого не поймет. Мужчины считают, что могут спать с кем заблагорассудится, но их жены должны быть непорочны, как монашки. Мой девиз: «Меньше знает — крепче спит».
— Ненавижу врать.
— Но ложь во спасение необходима — помогает нам выбраться из дерьма. И кстати о честности: думаешь, тебе бы понравилось, рассказывай тебе муж всю-всю правду?
— Да.
— А я думаю, ты бы свихнулась уже через полгода. — Я приподняла прядь своих волос и обнюхала ее. Пахло потными ногами. — Не знаю, как у Джексона с честностью, но спорт он просто обожает. Как и все южане, он просто сам не свой до футбола. Держу пари, что у него сезонный абонемент на все игры клуба. — Я помахала кулаком: — Вперед, «Орандж»!
— Ну и что? Ты и сама частенько ездила в Ноксвилл.
— Да, но с ухажерами, а не с мужьями! То есть у меня был выбор. Ни один из этих чокнутых фанатов не был мне мужем. К тому же я-то люблю контактные виды спорта, в отличие от некоторых. Ведь ты и по телевизору-то смотришь одно фигурное катание. Небось ни разу не была в Кэндлстик-парке?
— А вот и была.
— Надо же! Но готова поспорить, что у Джексона весь шкаф забит клубными футболками от оранжевых до яично-желтых. Это как в старом анекдоте: «Почему Теннесси такой красочный в октябре? Потому что осенью там желтеют все футбольные болельщики».
— А что плохого в любви к футболу? — Фредди пожала плечами. — Вот Сэм болеет за «49».
— Однако он не уезжает из Мексики на Сахарный кубок. И этим все сказано! Ты даже не представляешь себе, что значит фанат.
— Но может, Джексон и не фанат.
— Возможно. Но ты и понятия не имеешь, как спорт разъединяет людей. Фанаты и не фанаты расходятся, как масло с водой. Половина моих бывших любовников никогда бы не клюнули на меня, ходи их жены на футбольные матчи.
— Зря стараешься, — сказала она, — моя проблема не в футболе и не в яично-желтых футболках.
— Ну, может, с футболками я и погорячилась, — сказала я, — а вот с оттенком все в точку: как ни крути, в проблемах женщины всегда замешана пара яиц.
Она закинула голову и расхохоталась. А затем обняла меня и воскликнула:
— Ну что бы я без тебя делала?!
— Это точно, — сказала я и взъерошила ее волосы, — без меня ты как без рук.
