Цесариус вышел и вернулся с горилообразным волосатым дядечкой из Гайно, смущенно мявшим в ладонях размером с лопату драную шапку:

– Я это… проведать хотел, ну там как здоровьице вызнать…

Неожиданно для себя, я была рада видеть единственного доброго человека из ожившего кошмара:

– Здравствуйте, Кайл. Как вы здесь оказались?

Мужчина затравленно оглянулся по сторонам:

– Кто 'мы'? Я тута один вроде.

– Так я о вас одном и спрашиваю, – развеселилась я.

– Как-то вы странно спрашиваете. Ко мне на 'вы' сроду не обращались, на 'ты' как-то привычнее, можа по-простецки, а? – жалобно глядя, попросил Кайл.

Да запросто. Для хорошего человека ничего не жалко. С широкой улыбкой я согласилась:

– Не вопрос, но в таком случае и ко мне на 'ты'. Лады?

Дядечка засмущался еще сильнее и кивнул. Я повторила интересующий меня вопрос:

– Как ты здесь оказался, Кайл?

И получила в ответ крайне любопытную историю, приоткрывавшую часть событий:

– Так это… кады меня споймали и выперли на скотный двор, я стойло чистил. А тут хозяин кому-то гуторил, что, мол, ни-ни про тебя. Особливо, чтоб значит, их Величество не проведал. Тут я смекнул, что дело нечисто, и утек из замка. Тока в Лайе я долго шел, и в Цитадель меня не пропустили. Так я у ворот дожидался. Как Властелин за ворота выехал, туточки я ему под копыта и кинулся, и про тебя закричал. Он значит, меня- то выслушал, лицом посмурнел, велел за собой следовать и назад вернулся за войском. Тама мне лошадь выдали, и я дорогу ближнюю показал. А как в замок попали, их величество лютовать стали, хозяина в железо заковали и кудой-то увезли. Опосля, уж как тебя нашли и Властелин с тобой ускакал, я сюды возвернулся. А куды мне ишшо? Пока на скотном дворе отираюсь, жду вот, кады поправишься. Можа, возьмешь меня в услужение? Ты не боись, я много чего умею. Так че, ждать мне дальше или восвояси отправляться?

По мере повествования Кайла, глаза мои становились все больше, а в голове мыслей все меньше. Выходит, Кондрад не врал, что понятия не имел, где я. Другой вопрос, как я там оказалась? И что мне делать с Кайлом? Не могу же я ответить черной неблагодарностью на его самопожертвование и сказочно своевременную помощь. В период тягостных раздумий, в соседней комнате раздался топот и шум, сопровождаемый плеском воды, и спустя пять минут к нам пожаловал Кондрад, с порога начавший командовать:

– Цесариус, готовь мазь! Мне требуется уехать, и я сдвинул время перевязки… – он осекся, увидев меня в сознании, но продолжил, обращаясь уже ко мне:

– Как ты себя чувствуешь?

– Офигительно,- доверительно ответствовала я.

– Чудесно,- и повернулся к Кайлу: – Хорошо, что ты здесь. Какую награду ты хочешь за содействие?

Глядя на смущенного, красного и пыхтящего дядечку, я подумала о полном отсутствии вежливости и воспитания у отдельно взятых индивидуумов, и пришла Кайлу на подмогу:

– Во-первых, я думаю, он предполагает услышать 'огромное спасибо', которое лично я ему уже сказала, – я заговорщицки подмигнула Кайлу, прося меня не выдавать. – Во-вторых, из-за меня он остался без работы и просится ко мне службу. В третьих, по вполне понятным причинам я эту услугу оказать ему не в состоянии. А что по поводу тебя?

Выпалив информацию и сверля Кондрада неласковым взглядом, я ожидала решения, услышав которое сильно засомневалась в здоровом слухе.

Властелин подошел к Кайлу, протянул руку для рукопожатия и спокойно сказал:

– Огромное спасибо за помощь в спасении жизни этой несносной девчонки! Я удовлетворю твою просьбу. С сегодняшнего дня будешь ее телохранителем. Согласен?

Совершенно обалдевший от панибратского отношения, Кайл пожал протянутую руку дрожащими пальцами и с превеликим трудом выдавил:

– Я этта-а… согласен. Тока че делать-то?

– Задача предельно проста: не позволять сей девице вляпываться в подозрительные истории и причинять себе вред. Полномочия у тебя на этот счет самые широкие, вплоть до применения силы, – разъяснил Властелин.

– А! Эт я могу, эт запросто! – обрадовался польщенный высочайшим доверием дядечка.

Кондрад испытующе окинул взором мускулисто-волосатую тушу Кайла, удовлетворенно кивнул и распорядился:

– Прекрасно. Найдешь за дверью Деррика и доложишь о моем решении. Пусть выдаст тебе вещи, оружие и поставит на довольствие. Закончишь дела, вернешься сюда и приступишь к новым обязанностям.

Кайл низко поклонился и со словами:

– Благодарствую, Ваше Величество, – потопал к выходу.

Закончив с благодарностями и наградами, Кондрад сконцентрировался на мне, обалдевшей от увиденного и услышанного. Сроду бы не подумала, что надменный аристократ настолько спокойно и непредвзято способен якшаться с простолюдином. Хм, видимо, и в 'их Величестве' наличествуют и положительные качества. От мелькнувшей мысли про игру на публику я отказалась в связи отсутствием публики. Не рассматривать же всерьез меня и Цесариуса как аудиторию. С каких-таких доводов ему на нас благоприятное впечатление производить?

– Что ты делаешь? – додумалась я осведомиться, прервав выкручивание мозгов в разные стороны.

– Намереваюсь тебя выкупать и перебинтовать, – невозмутимо откликнулся мужчина, не прерывая процесса разматывания тряпочек.

Ой, как-то мне не по себе. Особой стыдливостью я никогда не отличалась, но тут залилась краской стыда от пяток до макушки:

– А с женщинами у вас напряженка? – только и смогла выжать из себя.

Кондрад на минуту отвлекся:

– Отчего же 'напряженка'? Просто рассуди, как женщина перенесет тебя в ванну и обратно, даже учитывая твой нынешний цыплячий вес? И что тебя смущает? В конце концов, ты начала первой.

Вот и не знаю, то ли обидеться на цыпленка, то ли возмутиться беспределом, то ли покраснеть еще больше. Нет, последнее отпадает, больше некуда, я и так уже во все стороны светила радующим глаз бордовым цветом. Упс, это о каком первенстве идет речь? А-а-а, об устроенном ему стриптизе? Дык, тут две громадные разницы – любоваться на мускулистого мачо или на 'суповой набор', расписанный под хохлому. Намерение сопротивляться и буянить угасло, не претворившись в жизнь. На данный момент более-менее легко и без ущерба для психики и здоровья я могла лишь иногда говорить, все остальные действия были нереальны.

Выковыряв из повязок и подняв на руки, меня перетащили в соседнее помещение и погрузили в низкую бадью, наполненную горячей водой, пахнущей травами, оставив отмокать.

– Цесариус, думаю, можно перенести ее в другую спальню? – поинтересовался Властелин, присев на краешек стола, на котором лекарь смешивал крем. Обдумав выдвинутое предложение, старичок согласился:

– Не вижу к этому никаких противопоказаний.

– Решено, сегодня комнату подготовят, а завтра я Илону перенесу, – подытожил Кондрад, срываясь с места и направляясь в мою сторону.

– Ребята, а ваще нормально? Может, меня кто-нибудь спросит? Или я вообще право голоса потеряла? – высказала я претензии.

Прищурившись, мужчина положил конец затеянным мной дебатам:

– Зачем? Здесь довольно тесно и неудобно, а ты чувствуешь себя по твоим же словам 'офигительно', стало быть, вполне можешь переместиться в помещение большего размера и более комфортное.

Стоило бы поспорить хотя бы из вредности, однако мне стало не до того. Расширенными от ужаса глазами, я следила, как Кондрад засучивает рукава рубашки, намыливает тряпку и прямиком шагает ко мне.