– Тебе лучше быть более старательной, – донесся из комнаты голос Сарен. – Мы обладаем большим влиянием на Престол Амерлин. Мы можем убедить ее облегчить твое наказание, если ты окажешься полезной.

До Кадсуане, прислушивающейся к происходящему, сидя в комфортабельном деревянном кресле в галерее у входа в комнату, где проходил допрос, отчетливо долетело презрительное фыркание Семираг. Кадсуане потягивала зеленый чай. Галерея была отделана деревом, пол устлан длинным бордово-белым ковром, на стенах мерцало пламя ламп с призматическими абажурами.

Рядом с ней в галерее находились еще несколько женщин – Дайгиан, Эриан, Элза – сейчас была их очередь удерживать щит над Семираг. Кроме Кадсуане, все Айз Седай в лагере по очереди принимали в этом участие. Было бы слишком опасно переложить эту обязанность только на Айз Седай низшего статуса, потому что они быстро устали бы. Щит должен всегда быть прочным. Свет знает, что случится, если Семираг вырвется на свободу.

Сидящая спиной к стене Кадсуане отхлебнула чаю. Ал'Тор настоял, чтобы «его» Айз Седай тоже имели возможность допрашивать Семираг наравне с теми, кого выбрала Кадсуане. Она не была уверена, было ли это попыткой продемонстрировать свою власть или он искренне полагал, что они добьются успеха там, где она – пока – потерпела неудачу.

В любом случае, именно по этой причине Сарен вела сегодня допрос. Тарабонка из Белой Айя была задумчивой особой, находящейся в полном неведении о том, что она была одной из самых красивых женщин, получивших шаль за последние несколько лет. Ее безразличное отношение в этом вопросе не было неожиданным, ведь она была из Белой Айя, а они часто были такими же рассеянными, как Коричневые. К тому же, Сарен не знала, что Кадсуане подслушивала снаружи при помощи едва заметного плетения Духа. Это была простая уловка, часто используемая послушницами. Применение к ней недавно обнаруженного способа инвертировать плетения означало, что Кадсуане могла все слышать, и никто внутри об этом не догадывался.

Конечно, оставшиеся снаружи Айз Седай видели, что она делает, но ничего не говорили. Даже несмотря на то, что двое из них – Элза и Эриан – были из тех дурочек, которые присягнули на верность мальчишке ал'Тору. В ее присутствии они вели себя смирно, зная, как она к ним относится. Глупые женщины. Временами казалось, что половина ее сторонниц твердо решили усложнить ей задачу.

Внутри Сарен продолжала свой допрос. Большинство Айз Седай в поместье уже сделали свою попытку. Коричневые, Зеленые, Белые и Желтые – все потерпели неудачу. Сама Кадсуане еще должна будет лично задать несколько вопросов Отрекшейся. Другие Айз Седай видели в ней почти легендарную личность, и она поддерживала эту репутацию. Она держалась в стороне от Белой Башни по нескольку десятков лет кряду, заставляя многих решить, что она давно умерла. Когда она снова появлялась, вокруг поднимался переполох. Она вела охоту на Лжедраконов с одной стороны потому, что это было необходимо, с другой – потому, что каждый пойманный ею мужчина подтверждал ее репутацию среди Айз Седай.

Все, что она делала прежде, было ради этих последних дней. Ослепи ее Свет, если теперь она позволит этому мальчишке ал'Тору все это разрушить!

Она скрыла свое раздражение глотком чая. Нить за нитью она постепенно теряла над ним контроль. Когда-то нечто столь существенное, как раскол в Белой Башне, немедленно привлекло бы ее внимание. Но она не могла отвлечься на решение этой проблемы. Когда на части распадалось даже само мироздание, для нее единственный способ этому противостоять заключался в концентрации всех усилий на ал'Торе.

А он сопротивлялся любой попытке ему помочь. Мало-помалу он каменел душой, становясь неподатливым и неспособным приспосабливаться. Бесчувственная статуя не может противостоять Темному.

Проклятый мальчишка! А тут еще эта Семираг, которая продолжает ей сопротивляться. Кадсуане не терпелось войти и потягаться с женщиной, но Мериса уже задавала вопросы, которые задала бы сама Кадсуане, и у нее ничего не получилось. Надолго ли хватит репутации Кадсуане, если она проявит себя не способнее других?

Сарен возобновила допрос.

– Тебе не следует так вести себя с Айз Седай, -спокойно произнесла она.

– Айз Седай? – переспросила Семираг, рассмеявшись. – Вам не стыдно так себя называть? Как щенки, называющие себя волками!

– Я признаю, что мы знаем не все, но…

– Вы ничего не знаете, – перебила ее Семираг. – Вы – дети, играющие в игрушки родителей.

Кадсуане постучала указательным пальцем по своей чашке с чаем. Ее снова поразило сходство между ней самой и Семираг, и снова это сходство вызвало зуд внутри.

Краем глаза она заметила стройную служанку, поднимавшуюся по ступенькам с тарелкой бобов и пареной редьки в руках, предназначенной на обед Семираг. Уже время обеда? Сарен допрашивала Отрекшуюся в течение трех часов, и все это время разговор шел по кругу. Служанка подошла к двери, и Кадсуане махнула ей рукой, разрешая войти.

Секунду спустя, поднос с грохотом упал на пол. При этом звуке Кадсуане вскочила, обнимая саидар и едва не вбегая в комнату. Голос Семираг заставил Кадсуане остановиться.

– Я не буду это есть, – сказала Отрекшаяся, как всегда с полным самообладанием. – Мне надоели ваши помои. Вы принесете мне что-нибудь более достойное.

– Если принесем, – спросила Сарен, очевидно готовая ухватиться за любую возможность, – ты ответишь на наши вопросы?

– Возможно, – ответила Семираг. – Посмотрим, буду ли я в настроении.

В комнате повисла тишина, Кадсуане глянула на женщин в коридоре, которые тоже вскочили на звук, хотя они не могли слышать разговор. Она сделала им знак сесть.

– Иди принеси ей что-нибудь другое, – сказала Сарен, обращаясь к служанке. – И пришли кого-нибудь здесь прибраться. – Дверь открылась, потом быстро захлопнулась за поспешно удалившейся служанкой.

Сарен продолжила:

– Ответ на следующий вопрос покажет, получишь ты еду получше или нет. – Несмотря на твердый тон, Кадсуане уловила поспешность в словах Сарен. Внезапное падение подноса с едой поразило ее. Они были