замечала ни его, ни его солдат, которые шли за ней до самого хутора. Так, может быть, там скрывался набоб, за чью голову была обещана награда.

Офицер принял необходимые меры и в ожидании дня расставил караулы у потока Наззура. Когда Нана Сахиб и его гонды появились там, он встретил их залпом в упор; многие были убиты на месте и среди них предводитель восстания сипаев.

Такова была эта встреча, о ней телеграфом в тот же день сообщили губернатору президентства Бомбея. Эта телеграмма обошла весь полуостров, пресса опубликовала ее незамедлительно, и вот таким образом 26 мая из газеты Аллахабада полковник Монро узнал о случившемся.

На этот раз в смерти Наны Сахиба было невозможно сомневаться. Личность его была установлена, и газета с полным основанием заявила: «Королевство Индия отныне может не бояться жестокого раджи, пролившего в нем столько крови!»

Между тем безумная женщина, покинув хутор, спустилась вдоль потока Наззура. Ее блуждающий взгляд как бы осветился слабым огнем, который вдруг зажегся в ней, непроизвольно с ее губ сорвалось имя набоба.

Наконец она пришла на место, где лежали убитые, и остановилась над тем, кого признали солдаты Лакхнау. Искаженное лицо мертвеца, казалось, еще таило угрозу. После жизни, прожитой лишь для мщения, в этом теле продолжала жить ненависть.

Слабоумная опустилась на колени и положила обе руки на тело, пронзенное пулями, не замечая, что кровь запачкала складки ее одежды. Она долго смотрела на мертвеца, потом поднялась и, покачав головой, медленно спустилась к руслу Наззура.

Но теперь Блуждающий Огонь вновь впала в свое привычное состояние безразличия, она уже больше не повторяла проклятого имени Наны Сахиба.

«Неизмеримые творения» — это превосходное выражение, которое минеролог Хаюй применил для характеристики американских Анд, — не следует ли отнести его и к ансамблю горной цепи Гималаев, ибо человек еще не в силах измерить ее с математической точностью?

Такое чувство я испытывал при виде грандиозного горного массива, где полковник Монро, капитан Худ, Банкс и я должны провести несколько недель.

— Эти горы не измеримы, — сказал инженер, — так как их вершина считается неприступной, поскольку человеческий организм не может функционировать на таких высотах, где плотность воздуха недостаточна для дыхания.

Массив скальных пород — гранитов, гнейсов, слюдистых сланцев — длиной в 2500 километров тянется от 72° до 95° через два президентства, Агру и Калькутту, два королевства, Бутан и Непал, и представляет собой горную цепь, средняя высота которой на треть превышает вершину Монблана[133]. Он состоит из трех четко выраженных зон: первая высотой в 5 тысяч футов, с более умеренным климатом, чем нижележащая равнина, зимой дает урожай пшеницы, летом — урожай риса; вторая высотой от 5 до 9 тысяч футов, на ней весной тают снега; третья высотой от 9 до 25 тысяч футов покрыта толстым слоем льда, который даже в самый жаркий сезон не поддается воздействию солнечных лучей; через этот грандиозный нарост на земном шаре существует одиннадцать перевалов, некоторые из них пересекают горы на высоте 20 тысяч футов и, находясь под постоянной угрозой схода лавин и захвата их ледниками, разрушаемые горными потоками, позволяют пройти из Индии в Тибет лишь ценой невероятных усилий; над этим гребнем то в виде широких куполов, то ровные, как Столовая гора близ мыса Доброй Надежды, возвышаются семь или восемь острых пиков, часть из которых вулканического происхождения, пики доминируют над истоками Гхагхры, Джамны и Ганга; Дукия и Канченджанга поднимаются выше 7000 метров, Джодунга на 8000 метров, Дхаулагири на 8500, Чамулари на 8700[134] , гора Эверест[135] возносит свой пик на 9000 метров, с вершины его глаз наблюдателя смог бы охватить пространство, равное целой Франции; наконец, даже такое мысленное нагромождение гор, как Альпы на Альпы и Пиренеи на Анды, не превзошло бы в масштабе земных высот этого колоссального пика вершин, которого, быть может, никогда не коснется нога самых смелых альпинистов, и все это называется горы Гималаи.

Первые ступени этих гигантских пропилей[136] полностью покрыты густыми лесами. Там можно еще отыскать представителей богатого семейства пальмовых, которые в более высокой зоне уступают место большим дубовым, кипарисовым и сосновым лесам, пышным бамбуковым зарослям и травянистым растениям.

Банкс, уточнивший для нас эти детали, сообщил также, что, если снеговая линия спускается до четырех тысяч метров на индийском склоне хребта, то на тибетском она поднимается до шести тысяч. Это связано с тем, что туманы, приносимые южными ветрами, задерживаются огромным барьером. Поэтому с другой стороны, на высоте пятнадцати тысяч футов, среди ячменных полей и великолепных степей смогли приютиться деревни. Если верить коренным жителям, то бывает достаточно одной ночи, чтобы трава ковром покрыла эти пастбища!

Павлины, куропатки, фазаны, дрофы, перепела являются представителями пернатых средней зоны. Козы и овцы водятся там в изобилии. В высокой зоне попадаются только кабаны, серны, дикие кошки и орел, планирующий над редкой растительностью, скромные образцы которой являются арктической флорой.

Однако конечно же не это соблазняло капитана Худа. Зачем бы этому Немвроду приезжать в гималайский регион, если бы речь шла все о той же охоте на домашнюю дичь? К счастью для него, в больших хищниках, достойных стать добычей его Энфилда и разрывных пуль, не было недостатка.

В самом деле, у подножия первых склонов горной цепи простирается зона, которую индийцы называют поясом Тарриани. Это протяженная отлогая равнина, шириной в семь-восемь километров, влажная, теплая, покрыта густыми лесами, где охотно ищут прибежища дикие звери. Это рай для охотника, того, кто любит сильные ощущения, борьбу. Наш лагерь располагался выше него на тысячу пятьсот метров. И, стало быть, было нетрудно спуститься на эту заповедную землю.

Было вполне вероятно, что капитан Худ станет навещать нижние ступени Гималаев гораздо охотнее, чем верхние зоны. Там, однако, даже после самого юмористически настроенного из путешественников — Виктора Жакемона — можно еще сделать некоторые географические открытия.

— Значит, эту огромную цепь гор знают еще недостаточно хорошо? — спросил я у Банкса.

— Даже слишком недостаточно, — ответил инженер. — Гималаи — это как маленькая планета, которая приклеилась к нашему шару и сохраняет свои тайны.

— Однако ее прошли всю и раскопали, насколько было возможно.

— О, недостатка в гималайских путешественниках не было! — отвечал Банкс. — Братья Жерар де Вебб, офицеры Кирпатрик и Фрезер, Ходжсон, Хербер, Ллойд, Хукер, Каннингем, Страбинг, Скиннер, Джонсон, Муркрофт, Томсон Грифит, Винь, Хюгель, миссионеры Гюк и Габе, а совсем недавно братья Шлагинтвейт, полковник Ванг, лейтенанты Рейе и Монтгомери в результате серьезных работ в значительной мере установили орографическое[137] расположение этой возвышенности. Тем не менее, друзья мои, многие предположения ученых еще нужно проверить. Точная высота главных пиков была установлена не сразу, а неоднократно уточнялась. Так, раньше Дхаулагири считался королем всей цепи, но после новых измерений он должен был уступить место