как вы думаете – безопасно ли вам будет возвращаться в гостиницу? Вы ведь наверняка остановились в гостинице. А я предлагаю вам свое гостеприимство – у меня вас гарантированно никто не станет искать.

– Какой ты умный – аж тошно становится, – ворчливо заметила дама, пряча пистолет в поясную сумку и доставая сотовый телефон. Серж перевел дух – ораторское искусство, отточенное на лекциях, кажется, на этот раз возымело действие. Или просто дамочка сама сообразила, что можно попытаться воспользоваться услугами такого увальня, как Серж, и тем самым несколько смягчить непростую ситуацию, в которую она угодила.

Набрав номер, амазонка поднесла телефон к уху. После непродолжительного молчания в телефоне кто- то рявкнул – Серж, сидящий рядом, аж вздрогнул:

– Я все про тебя знаю, тварь! Ты покойница…

Амазонка отключила телефон, упрятала его в поясную сумку и, зло цыкнув зубом, буркнула:

– Ты знаешь мою сто пятнадцатую фамилию, стручок засушенный. И приблизительный словесный портрет, под который подпадает каждая третья проститутка «Прибалтийской»… Чего уставился? Закрой рот, и поехали к тебе.

Последнее замечание относилось к Сержу, который, раскрыв рот, смотрел на свою опасную спутницу. Эта женщина действительно пришла из другого мира, про который Серж понаслышке знал из страшненьких телепередач и разговоров со знакомыми. Она существовала в параллельном измерении, и теперь, по прихотливой воле случая, это измерение соприкоснулось с тем, в котором тихо и комфортно нежилась рыхлая плоть архивариуса. И Сержу это соприкосновение неожиданно показалось заманчивым и интригующим. Это было нечто новое, незнакомое, возбуждающее застоявшуюся кровь книжного червя. Приключение. Настоящее, реальное, совершенно отличное от ликантропийных заскоков, замешенных на глубоко мистической основе и ничем не подкрепленных на практике…

– У тебя нормально, – похвалила ночная хищница, быстро обследовав все помещения квартиры архивариуса и убедившись в надежности металлической двери. – Мне нужно переодеться. Есть во что?

Серж в панике бросился ковыряться в своем неизобильном гардеробе. Увы, ничего, похожего на хоть сколько-нибудь приличествующий даме наряд, в вещах архивариуса не обнаружилось – женщиной в его доме и не пахло.

– Не комплексуй, – посоветовала амазонка, выдернув из вороха тряпок необъятную футболку – ровесницу перестройки, в которой Серж хаживал пару раз в спортивный клуб, – хотел как-то стать стройным и могучим, да времени не хватало, а потому бросил без сожаления это грязное дело.

– Я пошла в душ. А ты дуй на кухню – готовь ужин, – бесцеремонно распорядилась дама и, покосившись на антикварные часы с боем, уточнила: – Нет, скорее завтрак. В общем, надо меня накормить. Вперед!

Серж послушно метнулся на кухню, выгреб из холодильника все, что под руку подвернулось, и принялся хозяйничать. При этом он с удивлением обнаружил, что глупо улыбается чему-то и вообще находит какое-то болезненное удовольствие в необходимости подчиняться этой фурии, внезапно ворвавшейся без спроса в его тихое размеренное бытие.

– Я готова. Ты кормить меня собираешься? – Амазонка появилась на кухне всего через пять минут – архивариус только успел разогреть сковороду, накрошить ветчину и теперь соображал – залить ее яйцами сразу или сначала обжарить.

– Сейчас-сейчас… – Он обернулся, подхватывая сковородку, и застыл с открытым ртом. Дамочка стояла в дверях, в футболке на голое тело, держала в руке отжатые мокрые трусики и взглядом искала, куда бы их пристроить для просушки. Поясок сумки, с которой она не собиралась расставаться, крепко обхватывал ее осиную талию, подчеркивая поразительное совершенство бюста, не нуждавшегося в бюстгальтере. Серж, чувствуя, что лицо его наливается предательской краской, опустил глаза, скользнув взглядом по стройным ногам, которые столь близко не имел счастья наблюдать никогда ранее, и невольно задержался на просвечивающем сквозь ткань футболки темном треугольнике. Вот этот последний штрих окончательно доконал архивного мужа – он брякнул сковородку на подставку, опустил руки по швам и, отвернув лицо к окну, принялся раскачиваться с пятки на носок, совершенно не зная, как себя вести далее. Увы, дамочка была удивительно хороша собой и полна той яркой женской привлекательности, что всегда отпугивала архивариуса и заставляла его остро ощущать свою мужскую неинтересность.

– У тебя там веревки нет, – пояснила амазонка, мотнув трусиками. – Повесить негде. Ты как вообще стираешься? Включи духовку, я зацеплю за регулятор, и они быстренько высохнут. Ну в самом деле – неприлично без трусиков.

Серж покраснел еще больше и не двинулся с места, продолжая тоскливо смотреть в сторону окна.

– А! – догадалась дамочка. – Ты когда в последний раз живую женщину видел, Лиховский?

– М-м-м… – мучительно выдавил из себя Серж. – Эм-м-м…

– Ясно, – констатировала возмутительница устоев. – Так – брось эту сковороду, я сама. Давай – дуй в душ. Тебе десять минут, чтобы привел себя в порядок. Вперед!

Серж безропотно развернулся, бочком протиснулся в двери и потопал в ванную.

– Я твоей щеткой зубы почистила, – беспечно сообщила вдогон ему гостья. – Но это ничего – я ее мылом помыла. У тебя мыло с триклозаном, антибактериальное. Кроме того, я совершенно здорова, так что – ничего страшного.

– Я думала, ты там утонул! – ворчливо заметила воительница через десять минут, когда архивариус вернулся из душа – чистый, переодетый в вольготный спортивный костюм, но не ставший от этого более раскованным. – Садись, будем завтракать – я все приготовила.

– Н-н-н… не хочу, – через силу выдавил Серж, не решаясь шагнуть из коридора в кухню. – Вы… сами вы ешьте, я пойду, пожалуй…

– О господи! Какой тяжелый случай, – констатировала дама, выскальзывая из-за стола. – Пошли, я тебя реабилитирую, – и, схватив застенчивого хозяина за руку, потащила его в спальню.

Оказавшись в спальне, гостья убедилась, что на кровати нет ничего лишнего, и без всяких предисловий погасила свет. Пребывавший на грани обморока Серж почувствовал, как с него сноровисто стаскивают одежду.

– Ты просто переполнен комплексами, милый мой, – с придыханием прошептала дама, обняв архивариуса и крепко прижавшись к нему всеми своими прелестными выпуклостями, обжигающими непривычной обнаженностью – на этот раз футболки и сумки на ней не было. – Но на самом деле ты себя не знаешь – тебя просто никто не раскрыл. Поверь мне, я чувствую твою скрытую силу. Представь, что мы с тобой два диких зверя, и в целом мире, кроме нас, никого больше нет. Возьми меня!

А Серж вдруг и впрямь представил: мгновенно вспомнил пустошь, обрыв, себя, обнаженного, на четвереньках и великолепный пейзаж на фоне лунной дорожки – полураздетая статуэтка, словно выточенная из эбенового дерева. Представил – и получилось, сникший было организм податливо отозвался на зов предков, исторгшийся из глубин подсознания. К черту комплексы! Он в первую очередь животное, наделенное древним могучим инстинктом, который цивилизованная сущность пытается безуспешно задавить морально-этическими рамками. Самец. Что делает самец, когда во время гона настигает самку?

– Ар-р-р… – утробно рыкнул Серж, опрокидывая женщину на кровать и наваливаясь сверху грузным телом. – Ар-р-р!!! – и с разбегу, едва пристроившись поудобнее меж податливо распахнувшихся навстречу бедер, ворвался в подаренную судьбой восхитительную плоть, почувствовав себя самым могучим существом на всей планете… В общем, это был взрыв эмоций, необычайно яркий и потрясающий в своей великолепной неожиданности. Взрыв, сами понимаете, долгим не бывает – через две минуты активных упражнений обессилевший архивариус уже валялся рядом с дамой, томно мыча и ощущая себя на вершине блаженства. Получилось. В его жизнь пришла амазонка – красивая, бесстрашная и непредсказуемо опасная. И он взял ее! Пусть теперь убивает, не жалко. Он настоящий мужик – а не просто архивный червь. Вот что важно.

– Как тебя зовут, валькирия? – шумно вздохнув, поинтересовался Серж – как раз самое время познакомиться!

– Алина, – женщина села на кровати, сладко потянулась и добавила: – Друзья называют меня Ли.

– А я – друг? – уточнил Серж.

– Ты? – Женщина на секунду задумалась. – Да, пожалуй, друг. У тебя, друг, все прекрасно получилось – сам, наверно, понял. Понял?