Кинологу всегда интересно, куда поведет его сегодня СРС? Километра через три выяснилось: Амур намерен сводить меня в ресторан. Правда, привокзальный, но все равно лучше, чем в какой-нибудь грязный подвал или на чердак.

В зале ресторана светло, уютно. Амур довольно галантно обнюхивает посетителей. Я, придерживая поводок, иду чуть позади, стараясь не слишком пугать публику.

— Она жрать хочет! Прибежала сюда с ментами с голодухи! — неожиданно выкрикивает кто-то и припускает матом. Крик резанул меня по сердцу: краем глаза примечаю горлопана.

Амур, не обращая внимания на явное оскорбление, медленно продвигается между столиками. Впечатление такое, будто завсегдатай отыскивает знакомого, который пригласил его на ужин.

Самодовольный парень в сером костюмчике, лет двадцати, с маленькими глазками и татуировкой на правой руке сидел в середине зала, поглощая жареное мясо. И Амур, несказанно обрадованный встречей, тут же свалил его вместе со стулом. Виктор Осипов (а это был он) едва не подавился куском лангета. Из глаз его, должно быть, тоже «от радости», брызнули слезы. А может, стало жалко пиджака, за который крепко рванул хвостатый «приятель»?

Молодой и очень смышленый участковый (жаль, забыл его фамилию) — от меня ни на шаг. Указываю ему на Осипова: «К стенке!». Тот сразу же поставил любителя пожрать лицом к стене ресторана. Своими начищенными хромовыми сапогами заставил широко расставить ноги, обыскал, забрав документы и большой перочинный нож.

Мы с Амуром вышли из ресторана. Отстегнув поводок, снова даю команду «Ищи след!», пуская его в самостоятельный поиск. Амур прекрасно понял меня и принялся отыскивать «парный след», который длился из-за прилавка ограбленного магазина, где преступники вдвоем шарили в поисках коньяка и водки.

Случай не такой уж редкий, но всегда удивляющий: Амур поймал-таки и второй след. Снова, по его «приглашению», вхожу в зал ресторана, где сегодня по случаю воскресенья немало публики. При пашем появлении все затихают, внимательно наблюдая за происходящим.

Амур опять принялся не спеша обнюхивать клиентов. За столиком Осипова сидел еще один «молодец», съежившись, втянув голову в плечи, нервно шаркая дрожащими ногами. Схватив зубами за воротник, Амур и его опрокидывает на пол. Дальше все повторяется… Не доев свой лангет, Юрий Трофименко отправляется вслед за Осиповым к стене лицом и, после обыска, замирает там враскоряку.

В зале — гробовая тишина. Посетители даже перестали пить и закусывать. Оглянувшись, вместе с Амуром подхожу к столику, где сидит горлопан, встретивший нас матерком.

Командую: «Официант, ко мне!» Когда тот подлетает, приказываю:

— Рассчитайте этого мелкого хулигана.

Все выполняется махом. А участковый — прибавляет третьего задержанного к двум, стоящим у стены.

Подъехали Эймар Эзоп и начальник Ломоносовского УГРО Яковлев с двумя операми. Эймар Генрихович сияет, потирая руки: нашел в сельсовете и магазине «очень хорошие пальчики»…

— Ну, что, господа подонки! — говорит он, подходя к задержанным. — Теперь вас ожидает не ресторан, а высококалорийная баланда. Что поделаешь, уж коли воруете, нечего оставлять следы на земле! Ищите альтернативные способы передвижения…

Порой розыскная собака, существо без речи и бюрократических инстинктов, выполняет некоторые обязанности, как сказали бы сегодня, социального эколога: обнаруживает негодяев и помогает изъять их из мира нормальных людей. Тем самым улучшая им бытовые условия, избавляя от стрессов.

12 августа 1965 года около часа ночи я с Амуром оказался во дворе дома № 59 по улице Народного Ополчения. За столом, где обычно мужчины резались вечерами в домино, одиноко сидел, положив голову на руки, человек средних лет. Уснул? Увы, навеки. Пиджака и обуви на нем не было. Рядом со скамейкой видны чьи-то следы.

Невдалеке, несмотря на поздний час, стояли человек десять — жители близлежащих домов. Спрашиваю у них, кто первым обнаружил труп, кто из них подходил к скамейке? Молчание. Повторяю вопрос… Наконец двое мужчин поясняют, что приняли сидевшего за пьяного и подошли к нему. Один начал его будить, но вскоре понял — надо звонить в милицию. Спрашиваю, видел ли кто-нибудь, когда с него снимали пиджак и ботинки? «Нет. Все пришли позже».

Обнаруживших труп прошу приблизиться на три метра. Даю понюхать Амуру видимые отпечатки подошв возле скамейки и командую: «След!»

— А ваша собака не покусает нас? — испуганно спросил мужчина в черном берете. — Ведь мы подходили к скамейке.

Похоже, он быстро сообразил, что к чему. Амур, взяв след, тут же попытался схватить зубами за пиджак его приятеля, а после новой команды «След!», обойдя вокруг стола, хотел наброситься и на него самого.

— А ведь права ваша собака! — не скрывает удивления «черный берет». — Я действительно обходил стол, рассматривая мертвого.

Мы с Амуром попали в трудное положение… Служебная собака не может задавать людям вопросы. Их должен задавать я, помочь ей.

Подумав, интересуюсь, какой у этих двоих размер обуви. Оказывается, у обоих — 43-й. С фонариком еще раз обшариваю землю вокруг скамейки. Мне повезло: чуть в стороне я нахожу хороший отпечаток с рисунчатой подошвой.

Понюхав его, Амур ведет опергруппу по улице Народного Ополчения. Миновали один дом, другой, третий… Наконец возле дома № 29 поводок ослабевает. Затем — снова натягивается, и вот мы стоим уже перед дверью квартиры.

Это коммуналка. На наш звонок отворяет женщина. Минуя се, Амур тянет пас к одной из комнат. Оперативники распахивают дверь…

В комнате двое пьяных мужчин. Вокруг — разгром, грязища.

— Где шмотки? — шагнул вперед милиционер.

В ответ — угрозы и мат. Прямой удар в челюсть — и матюжник в нокауте валится на кровать.

Амур бросается к другому, тот успевает закрыться грязным одеялом, от которого уже через мгновенье летят клочья…

Отзываю Амура. Мужчина, вмиг протрезвевший, весь мокрый, дрожащей рукой молча показывает на стенку. Там на гвозде висит темно-синий плащ и серый пиджак. Внизу стоят полуботинки. Вещи, снятые с трупа.

Выходим с Амуром из комнаты. В коридоре две пожилые женщины испуганно жмутся к стенке. И первый же вопрос, с надеждой:

— Теперь их посадят?

— Наверняка.

— Слава богу! На кухне ничего оставить нельзя. Воруют все, даже ложки! Входную дверь размолотили… А что в туалете творится? Водят пьяных мужиков, грязных баб. Потом, все измаранные, валяются на полу. Постоянные драки!

Стоим в прихожей. Из комнаты слышен голос оперативника:

— Ты знаешь, падла, что во время войны мародеров расстреливали на месте? Поганая морда! Загнать бы сейчас всю обойму в твой череп — и дело с концом! Колись, чей чемодан?!

Женщины благоговейно прислушиваются. Комментируют на свой лад:

— Давно надо было милиции к нам приехать и наподдавать им как следует!

Мародеров выводят. Багаж у них, как у солидных путешественников. Два новых чемодана… Новая вместительная спортивная сумка, еще куча всяких вещей. В отделении Кировского РОМ эти двое признаются в нескольких кражах и грабежах. Основная «специализация» — обирать подвыпивших и загулявших.

Возвращаемся в свой домик на Литейном, бижу рядом с шофером. Амур вальяжно развалился на