Они посетили нас в декабре. Хоть их и послали за Малькомом и его Церковью. Они нарушили собственные правила, чтобы навести среди нас панику. Мы потеряли прекрасных людей в той схватке. Черт, Ричард, Жан-Клод и я чуть не погибли тогда. Мы были на самом-самом краю.

Поскольку Арлекин был правой рукой Тьмы, мы были не меньше напуганы, как и вампиры Совета. Они сделали для меня кое-что, чтобы она не добралась до меня. Но что именно?

Я смотрела на Ричарда, вглядывалась в его лицо.

— Они мне что-то дали, что-то, что не давало ей меня захватить. Я знаю, что они мне что-то дали, но я не могу вспомнить, что именно. — Первая холодная струйка страха пробралась червем в мои вены. Все это время с моей памятью происходили волшебные вещи, и чем больше мы говорили, тем больше я вспоминала. Не всегда, но по большей части. Но на этот раз не вышло. Она стерла этот кусок. Стерла, будто его никогда и не было.

— Это был амулет. — Он сложил пальцы в кольцо. — Примерно такого размера.

— На нем было изображено многоголовое животное?

— Да, — он улыбнулся. — Смотри-ка, да ты помнишь.

Я отрицательно покачала головой.

— Нет, не помню, но я видела шрам на руке Криспина, похожий на клеймо. Он сказал, что я сорвала амулет вслед за крестом. Амулет я не помню. Я не вспомнила, даже когда увидела след у него на руке. Я и сейчас не помню, Ричард. Я только помню очертания ожога, но не сам амулет.

Он снова выглядел очень серьезным.

— Тебе надо пойти в душ, но есть еще новости, которыми не стоит делиться с тигром.

— Рассказывай.

— Мать Всея Тьмы повредила вашу с Жан-Клодом связь.

— Как это повредила?

— Мы не уверены, но она перекрыла его способность тебя чувствовать. Перекрыла настолько плотно, что он подумал, будто ты мертва, но ни ему, ни мне не был причинен вред. Это было единственным признаком того, что ты все еще жива и не ранена. Получается, что она просто поместила какой-то барьер между тобой и ним.

Я тяжело сглотнула.

— Она отметила меня? Она могла отметить меня поверх его меток?

— Ей для этого нужна твоя кровь, и ты должна была выпить ее кровь, чтобы завершить четвертую метку.

— Это Мать Всех Вампиров, Ричард. Она первый вампир. Она может делать столько всего, чего не могут остальные. — Я крепко себя обнимала и не знала, что делать.

— Мы не думаем, что она это сделала. Ей все равно нужно было бы по-настоящему разделить с тобой кровь для третьей и четвертой метки.

— Но не для первых двух, — заметила я и смерила его взглядом.

Его глаза враз погрустнели.

— Нет, не для первых двух.

— Таким образом, ты хочешь сказать, что она поставила на меня две свои метки.

— Возможно.

— Возможно? Разве Жан-Клод не знает точно?

— Она спала в течение тысячи лет, Анита. Он еще даже не жил, когда она в последний раз бодрствовала. Мы не можем поговорить с большинством вампиров, которые еще помнят ее не спящей, не объяснив им, что происходит. Мы не можем рисковать тем, что они узнают правду.

— Ты рисковал, приехав сюда, Ричард. Ты мог попасть в лапы журналистов.

— Это должен был быть зверь, которым она не может управлять. По какой-то причине она выбирает животных из семейства кошачьих. Волк — единственное животное, которое есть у тебя и не связано с кошкой. — Он сказал это отрывисто. — Жан-Клод считает, что было бы неплохо ввести в твой круг побольше ликантропов, не принадлежащих к кошкам. Он считает, что так ей будет тяжелее до тебя добраться.

— Он считает, что я должна позволить кому-то из оборотней поранить меня?

— Если это позволит изгнать ее из твоей головы и тела, так уж ли это плохо?

Я задумалась над этим, потом покачала головой.

— Нет, это определенно не хуже, чем она.

— Жан-Клод размышляет о крысах и гиенах.

— Я не позволю открыть рану, пока старые не заживут.

— Мы должны защитить тебя от нее, Анита.

Он был прав. Как же прав он был.

— Хорошо, я подумаю об этом, но прямо сейчас найди амулет, мне он нужен, и еще нужна новая цепочка для креста.

Он запустил руки за шею и снял золотую цепочку. Он снял так и свой золотой крестик, который скрывался у него под футболкой. Я купила ему этот крест на наше первое Рождество. Крест был немного нечеткий по контуру от того, что он вплавился в мою ладонь. Мамочка Тьма была виновна и в этом. На мой руке был шрам, который останется со мной на всю жизнь.

— Подними волосы, — попросил он тихо. Я послушалась, но вздрогнула, когда он случайно задел мои плечи. Он застегнул цепочку у меня на шее.

Он коснулся креста, что лежал теперь в треугольнике оголенной кожи, видневшемся в вырезе заимствованного пиджака.

— Теперь ты в безопасности.

Я посмотрела на него.

— Может ты еще и амулет поищешь.

— Поищу.

Он помог мне аккуратно встать на ноги.

— Мы хотели перевезти тебя домой, но другие королевы-тигрицы могут подумать, что ты сбежала, когда начали собираться тигры, это будет оскорблением для них. Ты призвала их, и должна оставаться там, где они могут тебя найти.

— Найти меня, что это значит?

— Только то, что я сказал, Анита.

Я закрыла глаза и глубоко вдохнула, но это было ошибкой, потому что даже находясь так близко к Ричарду, я не могла ощущать запах его кожи. Все, что я чувствовала, аромат незнакомцев, и лишь немного — Джейсона. Я знала запах его кожи, но этого было мало. Я ощущала тигров.

Я облизнула сухие губы, с все еще закрытыми глазами.

— Найди амулет, Ричард, пожалуйста. И теперь мне нужно отмыться.

Он поцеловал снова мою руку и отпустил меня. Я открыла глаза и увидела, как он идет к двери. Что-то в его облике снова заставило меня заплакать, но теперь слезы были уже тихими.

Я успела позабыть, как больно принимать душ с новыми ранами от когтей. Или дело в том, что еще никогда у меня не было столько ран одновременно. У меня были серьезные почти смертельные ранения, но никогда не было множества незначительных порезов и ссадин. Они не были глубокими настолько, чтобы быть смертельными или, чтобы после них остались шрамы, но когда в них попадала вода, это было чертовски больно. Я попыталась рассмотреть в зеркало, на что похожа моя спина, но не смогла. То, что я успела увидеть, было сильно изранено, даже для меня. Было похоже, что кто-то отходил меня кнутом по спине. У меня было множество следов когтей на руках и даже на заднице. Память возвращалась по мере их обнаружения. Криспин в тигриной шкуре во мне, приподнимает меня когтистыми лапами под зад, чтобы нащупать более глубокий угол. Его когти вонзаются в мою плоть, когда он входит и выходит.