— Опустите оружие, и я смогу подойти и помочь.

— Помочь кому? — переспросил Шадвелл.

— Всем.

И снова в его голосе прозвучала уверенность в том, что он сделает то, о чем говорит. Он готов был сделать все. В свои лучшие моменты Ричард действительно был способен на многое. Проблема была в том, что иногда помочь всем просто не возможно. Он был не настолько хорош, когда не было достойного выбора. Он имел привычку замирать или же реагировать совершенно неправильно. Любой из нас был на высоте, когда была такая возможности. Мы были хорошей командой, когда переставали ненавидеть друг друга. Хорошо, если честно мы вообще друг друга не ненавидели.

Я и вправду не рассчитывала, что Шадвелл уберет пистолет, но он это сделал. Он даже приказал Роу:

— Опусти пистолет, Роу.

— Какого черта.

— Ты первый ее схватил, Роу. Может, она и среагировала слишком бурно, но ты первый ее коснулся.

— Ни за что на свете я не опущу пистолет.

— Просто разожми пальцы и дай мне его забрать, — сказал Шадвелл.

— Она подчинила твой разум, — возразил Роу.

— Она могла выстрелить в тебя раньше, чем ты поднял на нее пистолет.

— Я — ее телохранитель, Бога ради, я не причинил бы ей вреда.

— Тогда опусти пистолет, — сказала я мягко.

Он посмотрел на меня взглядом, который был полон частично ненавистью, частично растерянностью.

— Как, черт возьми, я оказались в такой ситуации? — спросил он.

— Ты дотронулся до меня.

— По последним данным вас много кто касался прошлой ночью.

Вот оно, то, что как только женщина позволяет кому-то еще к себе прикоснуться, о ней сразу же начинают думать хуже. Больше того, он считал, что успеет в меня выстрелить. Женщина, которая спит больше, чем с одним мужчиной, что-то вообще может сделать правильно? В том-то и дело, что он схватил меня больше не ради собственной работы, а от обиды, досады и непонимания моего поведения.

Это казалось глупой причиной, чтобы быть застреленным, но я видела в этом смысл.

— Вы коснулись меня не для того, чтобы меня защитить, Роу. Вы коснулись меня, потому в моем номере голый стриптизер, и я тоже голая, и он помог мне надеть пиджак еще одного мужчины, чтобы я смогла выйти в холл, дабы приветствовать еще нескольких мужчин. Вы схватили меня в гневе, и я среагировала на этот гнев. Никогда не хватайте меня в гневе, или мы закончим этот разговор, — я ослабила хватку на его руке и, опускаясь, придавила его руку с пистолетом, пригвождая его. Он мог бы долго подо мной извиваться, но его глаза были напряженными и расширившимися. Мне помогли удержать его руку с пистолетом. Я наклонилась к его лицу и сказала тихо и мягко, с каждым словом опускаясь все ближе, так что последние слова я выдохнула ему прямо в рот.

— И вам не понравится окончание этого разговора.

— Не смей, Анита. — Послышался голос Ричарда позади.

Я отодвинулась достаточно, чтобы видеть глаза Роу. Он боялся, и я могла это ощущать в аромате его кожи, но под этим страхом чувствовалось его желание меня поцеловать. Он хотел, чтобы я закончила то, что начала. Он позволил бы мне это сделать, по крайней мере, если дело касалось только поцелуя. Это заставило меня остановиться. Это был Роу, лежал подо мной все еще с пистолетом в одной руке и готов был позволить мне прижать его к полу и поцеловать, не сопротивляясь.

Что-то было совершенно не так с ardeur. Я отпустила Роу и аккуратно встала. Он позволил пистолету вывалиться из его руки. Он смотрел на меня скорее взглядом ребенка, пойманного в темноте.

— Пожалуйста, — прошептал он.

Я покачала головой и сказала единственное, что пришло на ум:

— Мне очень жаль.

Я пошла к двери в номер. Оборотни последовали за мной, и на сей раз ни Шадвелл, ни Роу не попытались их остановить.

Как только дверь за нами закрылась, мне захотелось броситься к Ричарду и обнять его. Я хотела потребовать от него, чтобы он рассказал, что не так с Жан-Клодом. Но у нас в комнате были посторонние. Один из них, которого я действительно не могла выгнать, потому что помнила, что вытворяли тигры со мной прошлой ночью. Я теперь многое вспомнила из прошлой ночи.

Я посмотрела на Ричарда. На нем была бейсболка и темные очки. Его волосы были спрятаны под кепку, так что казались короткими. На нем была длинная куртка. Он приехал, но позаботился о конфиденциальности. Днем он работал учителем в старшей школе. Родителям не нравится, когда их деток учат монстры. Может, дело в том, что слишком много сказок о большом и злом волке придумано. В общем, он скрывал свою суть, чтобы не потерять работу, которую любил, но это походило на жизнь Кларка Кента, пытающегося всем показать, что он не супермен. На самом деле осуществлять это еще сложнее.

— Это Криспин, — представила я. — Он — один из тигров из Лас Вегаса.

— Что вы делаете в этом городе, Криспин? — спросил Ричард, и его голос уже не был таким дружелюбным, как в холле.

— Мне заказали для девичника. Тогда и почувствовал зов маленькой королевы, и я должен был ответить.

Ричард опустил очки достаточно, чтобы я смогла разглядеть темный, великолепный цвет его карих глаз. Взгляд у него тоже был не дружелюбным.

— Он уже называет тебя ласковыми прозвищами.

— Ульфрик, — вмешался Джамиль, — о деле, пожалуйста.

Ричард вздохнул, глубоко вздохнул, от чего его широкие плечи подняли и опали. Он снял куртку, показав простую белую футболку. Она приятно оттеняла его яркий загар.

— Ты прав, Джамиль. Сначала о деле. — Он посмотрел на вертигра. — Нам нужно поговорить без свидетелей, и в этой комнате недостаточно места, чтобы вы смогли отойти не услышать нас.

— Я не уверена, что безопасно отпускать его далеко, Ричард. Мой тигр вел себя прошлым вечером очень и очень странно. Я не знаю, чтобы случилось, если бы Криспин не оказался рядом.

— А это кто? — спросил Шанг-Да. Он смотрел вниз на голого мужчину на полу в ногах кровати. Очевидно, незнакомец перекинулся обратно. Он все еще был без сознания, но уже не был мохнатым.

— Это второй тигр.

— И зачем же нужны были два? — спросил Ричард.

— Криспин — белый тигр, но этот красно-черный. Я помню достаточно, чтобы знать, что тигру во мне требовалось разнообразие. Тигр был не один, и это неправильно.

Мы не могли разговаривать при Криспине, потому что он принадлежал Максу из Лас Вегаса. Мы не могли позволить Принцу другого города узнать о том, что у нас проблемы с управлением нашей силой. Но я боялась еще и того, что могло произойти, если Криспин уйдет.

Наконец я сказала:

— Хорошо, мы не можем говорить при Криспине свободно, но ты можешь мне сказать, с Жан-Клодом все хорошо? — по крайней мере, это я должна была знать.

— С ним все прекрасно, — сказал Ричард, — честно, у него все хорошо.

Должно быть, я выглядела так, будто ему не верю, раз ему пришлось дважды повторить это. Комок в моем животе немного отпустило, и я почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Боже, из-за чего я собиралась плакать?