— Ты жив?!
Программист задумался. Закрыв глаза, он глянул на внутренние индикаторы.
— Еле-еле, — наконец заявил он, доставая из сумки восстанавливающее зелье. — Пришлось внутри этой штуки грохнуть одну из своих бутылочек. Но если бы она начала меня жевать — бабахнуло бы, как на корабле!
Обезьянья морда зло глянула на Ксенобайта и снова застыла.
— Так... И как мы будем доставать свиток? — осведомился Банзай.
Тестеры тяжело задумались. Потом начали высказывать версии. Потом стали пробовать. Узкие коридоры и низкий потолок не давали развернуться, время неумолимо шло, а драгоценный предмет издевательски поблескивал, грозя вот-вот бесследно раствориться в воздухе — сервер недолюбливал долго лежащие без присмотра вещи. Не помогала ни акробатика Мелиссы, ни даже высший пилотаж Ксенобайта, обернувшегося летучей мышью. Пасть чутко реагировала на присутствие игрока, пресекая любые попытки добраться до артефакта.
— В каком-то десятке метров от нас валяется целое состояние, — странно задумчивым голосом проговорил Банзай. — А мы... А-а-а!
Дварф бросился в пасть. Морда исправно сомкнула челюсти, пожевала старого дварфа и с отвращением выплюнула. Тестеры снова впали в задумчивость.
Пока они думали, Комиссар скучал. Он покрутился вокруг, потерся носом об Ксенобайта, попытался поиграть с Внучкой. Но даже Внучка была слишком занята раздумьями. Дракончик приуныл. И тут в пещеру заглянула каменная крыса.
Заверещав от восторга, Комиссар тут же кинулся за ней. Испуганно пискнув, крыса бросилась наутек... прямо в пасть каменной обезьяны.
— Комиссар, фу! Стой!!! — перепуганно завопил Ксенобайт, увидав, как его питомец юркнул в ловушку.
Но Комиссар был слишком увлечен погоней. Мак-Мэд успел перехватить программиста, который бросился вслед за дракончиком. Все зажмурились... и ничего не произошло.
Комиссар с гордым видом выбрался из пасти, неся в зубах придушенную крысу.
— Ап... Ап... Ап... Комиссар! Ты живой! — прохрипел Ксенобайт.
— Хм, — заметила Мелисса. — А ведь морда на него даже не поморщилась!
— Естественно, он ведь монстр, а не игрок, — задумчиво произнес Махмуд. — А что, если...
Ксенобайт глянул на друзей. Потом обнял за шею Комиссара, показал ему футляр со свитком.
— Комиссарчик... Видишь штуку? Видишь? Принеси!
Программист сделал вид, что швыряет футляр в пасть. Дракончик, радостно взвизгнув, кинулся в коридор. Через миг он показался снаружи, гордо неся в зубах рецепт Универсального Кристалла.
Едва коснувшись футляра, Банзай издал вопль, от которого, казалось, затряслись стены пещеры, и даже обезьянья пасть испуганно зажмурилась. Ксенобайт уже творил Черный Портал, чтобы переправить всю компанию в город...
Кажется, Банзай слегка спятил. Всю дорогу домой он то и дело порывался расцеловать Комиссара, нервно хихикал и приплясывал.
— Ребята, сейчас мы выходим в реал и закатываем большую пьянку! — заявил Дед, когда вся компания снова собралась в магазинчике. — Только сначала, Ксен, скажи: чем ты кормишь Комиссара? Есть какое-то лакомство, которое он любит?
— Ты будешь смеяться, — нервно хихикнул программист. — Но... Он обожает грызть универсальные кристаллы десятого уровня.
Эпизод 16: Ужасный Тумбарикиту
— Шаман! Шама-ан! Беда, шаман!
Запыхавшийся гонец огляделся по сторонам и, схватив палку, принялся лупить по здоровенному выгнившему изнутри бревну. Звук получался гулкий и громкий. Из пещеры донесся искаженный эхом вопль:
— Пошел вон!
— Беда, шаман! — не прекращая лупить по бревну, упрямо орал посланец.
Из пещеры донеслось рычание, которому бы позавидовал и легендарный Пещерный Тушканчик — тотем племени. А через миг из темноты показался Ксенобайт — шаман племени вышеозначенного зверя.
Посланец, хоть и был ботом, втянул голову в плечи. Ксенобайт был явно не в духе. Выглядел он страшно: и без того длинные волосы всклокочены, глаза горят яростью. Одет программист был во что-то напоминающее неровно сшитую шинель из шкуры черной пантеры. Эту пантеру он собственноручно задушил в самом начале игры. Легенда гласила, что пантера, в общем-то, быстро осознала свою ошибку, и они вполне могли бы разойтись мирно, но шаман тогда, как и сейчас, был не в духе. Выводы напрашивались неутешительные...
— Стучишь?! — сурово спросил Ксенобайт, окидывая посланца тяжелым взглядом.
— С-стучу... Так ведь велено было...
— Стукач, значит, да? Ну-ну... О чем хотел настучать?
Вряд ли бедолага точно понял, о чем говорил Ксенобайт. Ну так ведь шаману и положено говорить красиво и загадочно. Однако мысль о том, что ему разрешили передать послание, он уловил:
— Беда, шаман! — жалобно проговорил гонец. — Мак-Мэд сообщает: Свирепый Жук испустил дух!
— И что? — холодно осведомился Ксенобайт. — При чем тут... Погоди, как ты сказал? Свирепый Жук?! Это же один из спецназовцев Махмуда, здоровый такой, как горилла... На нас что, напали?! Опять набег Гнилозубых?!
— Нет, шаман, — сглотнул посланник. — Беда, шаман! Говорят — Ужасный Тумбарикиту пришел за ним!
Ксенобайт нахмурился.
— Та-ак... Ладно, разберемся. Пошли!
***
Тестеры так и не смогли понять: как они дали себя уговорить на прохождение этой игры?! Игра не была сложной, не отличалась революционными новшествами. Зато обладала весьма своеобразным юмором. Если говорить проще — это была экономическая стратегия каменного века.
Игрокам предстояло заботиться о племени пещерных людей, дабы вырастить из них настоящих хомо сапиенс. Ну, казалось бы, эка невидаль? Однако после первого захода в игру разразился порядочный скандал.
Путем долгих копаний в настройках Ксенобайту удалось отвоевать для племени «человеческий» облик. Однако Махмуд с Мак-Мэдом все равно напоминали пару побритых горилл. Банзай почему-то сильно смахивал на престарелого мудрого орангутанга, а сам программист стартовал со здоровенной, как у боярина допетровских времен, бородой. Однако больше всего его шокировала необходимость разгуливать по игре в костюме, состоявшем из меховых трусов и пушистых тапочек.
По другую сторону баррикад оказались Мелисса и Внучка. Мелисса, после того как Ксенобайт ликвидировал ей скошенный лоб и надбровные дуги, весьма благосклонно отнеслась к своему образу, дополненному леопардовым бикини и увеличенной вдвое гривой волос. Выдав указания о немедленном изобретении расчески, она признала игру «вполне милой». Что касается Внучки, она и так была в полном восторге и носилась по деревьям, как настоящая мартышка.
Махмуд с Мак-Мэдом, которых не очень-то шокировал и первоначальный их образ «гориллоидов»,
