Бодряк не был уверен, что правильно понял.

– Колоритный? – устало сказал он.

– Настоящий герой. Мы замечательно с ним поладили.

– Вы?

– Ну, да. Какую кучу анекдотов он знает.

– Ну, да. С этим у него все в порядке. – Его всегда поражало, что Валет мог поладить практически с каждым. Он решил, что это должно быть как-то связано с общим знаменателем. Во все мире математики не было знаменателя столь общего, как Валет.

– Э-э, – сказал он, и тут обнаружил, что не может прекратить это странное новое занятие, – вы не находите, что его язык немного сочноват?

– Солоноват, – весело поправила леди Рэмкин. – Вам надо было бы послушать моего папеньку, когда он был раздражен. Странное совпадение обстоятельств, но мой дедушка выпорол своего дедушку за злостную задержку.

Бодряк подумал, что это сделало их практически родственниками. Приступ боли в разбитом боку заставил его поморщиться.

– Вы получили множество ушибов и ссадин, и возможно сломали одно или два ребра, – сказала она. – Если вы перевернетесь, то я смогу наложить еще немного мази на раны.

Леди Рэмкин встряхнула колбу с желтой мазью.

Лицо Бодряка исказилось от страха. Инстинктивно он укрылся простынями до самой шеи.

– Не разыгрывайте из себя глупца, капитан, – сказала она. – Я не увижу ничего, чего бы я не видела раньше. Одна задница ничем не лучше другой. Просто на тех, с которыми я имею дело, торчат хвосты. А теперь перевернитесь и задерите ночную рубашку. Не забывайте, что она принадлежала моему дедушке.

Невозможно было сопротивляться этому тону. Бодряк подумал потребовать, чтобы позвали Валета как дуэнью, а затем решил, что это может оказаться еще хуже.

Крем прижигал, как кусок льда.

– Что это такое?

– Всякая дребедень. Он уменьшает боль от ушибов и способствует росту здоровой чешуи.

– Что?

– Простите. Возможно, не чешуи. Не смотрите так перепугано. Я абсолютно уверена в его пользе. Ну вот, все в порядке. – Она дала ему шлепок по заднице.

– Мадам, я – капитан Ночного Дозора, – сказал Бодряк, понимая, насколько чертовски глупо все, что он сказал.

– Полуодетый в женской постели, – сказала леди Рэмкин, не двигаясь. – Садитесь и пейте чай. Мы должны вернуть вас в строй.

Глаза Бодряка вновь заполонил страх.

– Зачем? – спросил он.

Леди Рэмкин полезла в карман своего потертого жакета.

– Прошлой ночью я делала кое-какие заметки, – сказала она. – О драконе.

– Ах да, дракон. – Бодряк немного расслабился. Сейчас дракон казался более безопасной перспективой.

– И я над кое-чем задумалась. Должна вам признаться – чертовски странная тварь. Она не должна взлетать в воздух.

– Вы в этом правы.

– Если у нее строение как у болотного дракона, то она должна весить двадцать тонн. Двадцать тонн! Это невозможно. Понимаете, это же все из-за соотношения между весом и размахом крыльев.

– Я видел, как он упал с башни как ласточка.

– Знаю. Он должен был порвать свои крылья и проделать в земле огромную дыру, – твердо сказала леди Рэмкин. – Вам не надо пачкаться с аэродинамикой. Просто нужно увеличить в масштабе из малого в большое и так оставить, понимаете. Это все вопросы мускульной энергии и подымающих поверхностей.

– Я знал, что здесь что-то не так, – улыбаясь сказал Бодряк. – И это пламя. Ничто не может существовать с подобным огнем внутри. Как болотные драконы ухитрятся с этим управляться?

– Да это просто химикаты, – отбрасывая ненужное, сказала леди Рэмкин. – Они просто дистиллируют что-то возгорающееся из всего, что едят, и исторгают пламя так, как будто оно появляется из пищевода. На самом деле у них внутри никогда не бывает огня, иначе они бы страдали от отдачи.

– И что тогда произойдет?

– Вы можете вычеркнуть драконов из сценария, – весело сказала леди Рэмкин. – Боюсь, но они не очень хорошо спроектированные создания, эти драконы.

Бодряк прислушался.

Им никогда и ни за что не выжить, этим болотным драконам, если бы они не были изолированы и вдали от хищников. Совсем не потому, что дракон представлял лакомое блюдо – если ободрать с них кожу и громадные мышцы крыльев, все оставшееся нужно было отправить как сырье на плохо управляемую фабрику химикатов. Ничего удивительного, что драконы постоянно болели. Они страдали от непрекращающихся болей в желудке, вызванных нехваткой топлива. Большая часть их умственных усилий направлялась на сложности с пищеварением, которое должно было дистиллировать топливо для производства огня из совершенно непригодных для этого ингредиентов. Они даже умудрялись перенастроить свои пищеводы в течение ночи, чтобы справиться со сложностями процесса пищеварения. Они все время жили на кончике ножа, химическом, разумеется. Икотка не к месту – и они становились географическими экспонатами.

А когда подходила пора строить гнезда, то самки обладали здравым смыслом и материнским инстинктом кирпича.

Бодряк удивился, почему в древние времена люди так беспокоились из-за драконов. Если возле вас в пещере находился дракон, то вам оставалось только подождать, пока он не самовоспламенится, взорвет самого себя или умрет от острого несварения желудка.

– Вы ведь изучали их, не так ли?

– Кто-то ведь должен.

– А как насчет больших драконов?

– Бог мой, конечно. Они огромная загадка, знаете, – сказала она, и выражение ее лица стало весьма серьезным.

– Да, вы говорили об этом.

– Вы же знаете, есть легенды. Кажется один из видов драконов стал все больше и больше, а затем… просто исчез.

– Вы полагаете, что вымер?

– Нет… они иногда появлялись. Неизвестно откуда. Полные прыти и бодрости. А затем, однажды, они вообще прекратили появляться. – Она с торжеством посмотрела на Бодряка.

– Думаю, что они нашли место, где могли по-настоящему существовать.

– По-настоящему существовать, кто именно?

– Драконы. Где они могли по-настоящему исполнять свое предназначение. В совсем другом измерении или еще где. Когда гравитация не столь велика.

– Я то же подумал, когда его увидел, – сказал Бодряк. – Я подумал, не может быть, чтобы такое летало и имело подобные размеры.

Они переглянулись.

– Мы должны отыскать его в собственном логове, – сказала леди Рэмкин.

– Ни один чертов летающий тритон не имеет права поджигать мой город, – сказал Бодряк.

– Подумайте о вкладе в фольклор о драконах, – сказала леди Рэмкин.

– Послушайте, даже если никто не будет поджигать этот город, дракон будет моим.

– Изумительная возможность. Возникает правда много вопросов…

– Вы в этом правы. – Фраза, сказанная Морковкой, всплыла у него в памяти. – Но это может помочь нам в нашем расследовании, – намекнул он.