– Вы, должно быть, правы. Огромная здоровущая курочка. Чокнутая на драконах. – Лицо Валета, как у грызуна, расплылось в самой ужасной ухмылке, которую доводилось видеть Бодряку. – Вы в ее постели, – сказал он.

Бодряк осмотрелся, почуяв первые такты увертюры слабой паники. Потому что сейчас, когда он был в состоянии наполовину навести фокус, он смог заметить холостяцкий беспорядок в комнате. Витал слабый запах талька.

– Это будуар, – сказал Валет, втянув воздух с видом знатока.

– Остановись, остановись на минутку. Там был дракон. Он был прямо над нами…

Воспоминания всплыли и нанесли ему злобный удар как зомби.

– С вами в порядке, капитан?

…Торчащие когти, шириной в человеческую руку; грохот и удары крыльев, больших, чем паруса; вонь химикатов, один бог знает, из чего они состоят…

Дракон был так близко, что он мог разглядеть чешуйки на ногах и красный блеск в глазах. Глаза были больше чем у рептилий. Это были глаза, в которых вы могли утонуть.

И дыхание, такое горячее, что это даже был и не огонь, а что-то почти твердое, не испепеляющее вещи, а разбивающее их на кусочки…

С другой стороны, он был здесь и жив. Левый бок болел так, как если бы его ударили железным прутом, но без сомнения он был вполне жив…

– Что случилось? – сказал он.

– Это все юный Морковка, – сказал Валет. – Он схватил вас и сержанта и спрыгнул с крыши до того, как дракон вцепился в нас.

– У меня болит бок. Он должно быть вцепился в меня, – сказал Бодряк.

– Нет, полагаю, что это произошло, когда вы упали на крышу, – сказал Валет. – А затем вы скатились и ударились об водяную бочку.

– А как Двоеточие? Он ранен?

– Не ранен. Не совсем ранен. Он приземлился более мягко. Он такой тяжелый, что пробил крышу насквозь. Рассказывает об остром душе из…

– И что случилось потом?

– Ну, мы устроили вас поудобнее, а затем все отправились в разные стороны и начали звать сержанта. До тех пор, пока они его не нашли, разумеется, а затем они просто стояли и орали. И тут прибежала женщина и начала причитать, – сказал Валет.

– Ты имеешь в виду леди Рэмкин? – холодно сказал Бодряк. Его ребра по-настоящему заболели.

– Да-а, завидная партия, – сказал Валет, не шелохнувшись. – Конечно, она не потерпела ничьих других приказаний ни на миг! «Ах, бедняжка, вы должны отнести немедленно его прямо в мой дом». Мы так и сделали. Прекрасное место. Все в городе бегают, как курицы, у которых отрубили головы.

– Много разрушений наделал дракон?

– После того, как вы отключились, волшебники врезали ему огненными шарами. Это вообще ни на что не похоже. Но это сделало дракона только злее и сильнее.

– И…?

– Все то же. Он сжег еще много чего, а затем весь в дыму улетел.

– И никто не видел, куда он улетел?

– Если и видели, то никто не сказал. – Валет сел и бросил косой взгляд. – Наверно, противно жить в такой комнате. У нее же мешки денег, как сказал сержант, а у нее нет никакой причины жить в обычных комнатах. Зачем же хотеть избавиться от бедности, если богатые позволяют себе жить в обычных комнатах? Все должно быть из мрамора. – Он засопел. – Впрочем, она сказала, чтобы я сходил за ней, когда ты проснешься. Сейчас она кормит драконов. Препротивные маленькие твари. Удивительно, как ей разрешают держать их.

– О чем ты говоришь?

– Вы сами знаете. Смолить кистью, и все тому подобное.

Когда Валет завершил разгром, Бодряк еще раз оглядел комнату. В ней отсутствовали позолота и мрамор, что, по мнению, Валета было обязательным для людей высокого общественного положения. Вся мебель была старая, а также картины, хотя без сомнения и ценные, выглядевшие как и всякие другие картины, которые люди вешают в спальнях, то есть не вызывающие никакого интереса. Там еще было несколько любительских акварелей с драконами. В общем и целом комната имела вид нежилой, и даже полинявшей за эти годы, впрочем, как и одежда, лежавшая на полу.

Это была, без сомнения, комната женщины, ведущей свою собственную жизнь весело и без глупых увлечений уборкой и прочей романтической дребеденью, которой посвящают свою жизнь другие люди, женщины, безмерно благодарной, что бог не обидел ее здоровьем.

Подобная одежда, по-видимому, была выбрана по соображениям ее износостойкости, возможно, еще предыдущим поколением из-за ее вида, а не в качестве легкой артиллерии в войне полов. На трюмо было нагромождение бутылок и пробирок, но значительное количество пометок наводило на мысль, что надписи на них скорее гласили; «Натирать на ночь», а не «Только смазывать за ушами». Вообразите, что обитательница этой комнаты прожила в ней всю свою жизнь и отец называл ее «моя маленькая девочка», пока ей не исполнилось сорок.

За дверью висел голубой халат. Бодряк знал, даже не заглядывая, что на кармашке вышит кролик.

Короче говоря, это была комната женщины, которая никогда не предполагала, что внутри этой комнаты побывает и увидит внутреннее убранство мужчина.

Столик, стоявший в изголовье кровати, был завален кучей бумаг. Испытывая неловкость и чувство вины, но верша преступление, Бодряк заглянул в них.

Основной темой были драконы. Там были письма от Выставочного Комитета Пещерного Клуба и Лиги Дружественных Огнеметов. Там были памфлеты и воззвания из Сияющего Убежища для Больных Драконов – «Пламя Бедняжки ВИННИ совсем Угасло после Пяти Лет Жестокого Использования в качестве Обдирщика Краски, но сейчас…» Там были просьбы о пожертвованиях, протоколы, и дела, способные вызвать приступ великодушия у всего мира, или, по крайней мере, той его части, которая обладала крыльями и огненным дыханием.

Если вы мысленно обитали в такой комнате, удивительно печальной и полной странного всепроникающего сострадания, то могли прийти к мысли, что может самым лучшим было бы стереть всю человеческую расу и начать вновь с амеб.

Рядом с ворохом бумаг лежала книга. Бодряк развернул и взглянул на корешок. Книга называлась: «Болезни Драконов» Сибил Дейрдра Олгиванна Рэмкин.

С удивлением он перелистнул несколько негнущихся страниц. Они открыли ему другой мир, мир совершенно ошеломительных проблем. Слюнявая Глотка. Неудачные Копуляции. Сухие Легкие. Потрясение, Рвота, Плач, Косточки. Как же изумительно, подумал он после прочтения нескольких страниц, что болотный дракон сумел выжить, чтобы увидать второе рождение. Даже хождение по комнате подтверждало биологический триумф.

Он быстро просмотрел тщательно нарисованные иллюстрации. Вы могли только вообразить себе такое немыслимое количество внутренностей.

В дверь постучали.

– Можно войти? С вами все в порядке? – бодро постучала леди Рэмкин.

– Э-з…

– Я принесла вам кое-что заморить червячка.

Как мог вообразить Бодряк, это должен был быть суп. Вместо этого громоздились тарелки с беконом, жареным картофелем и яйцами. Он ощущал, как его артерии сжимаются в панике при виде всего этого.

– Я еще приготовила пудинг из хлеба, – сказала леди Рэмкин, немного застенчиво. – Обычно я мало готовлю, только для себя. Сами знаете, каково обслуживать одного.

Бодряк вспомнил блюда у себя дома. Мясо всегда почему-то серое, с какими-то прожилками в нем.

– Э-э, – сказал он, не привыкнув обращать к леди из позиции лежа в их собственной постели. – Капрал Валет доложил мне…

– Какой колоритный парнишка, этот Валет! – сказала леди Рэмкин.