если так, то мог бы помочь деньгами или еще как-нибудь. У меня столько денег, что просто не знаю, куда их девать. У меня нефтяные скважины в Джиллионе.

— А как вы вообще узнали о Диксон?

Он почесал затылок.

— Ну, видишь ли, в том, что произошло у нас с Олив, нет ничего необычного. Такое происходит со многими ежедневно. Но, по-моему, мы все еще живем в каком-то дремучем веке. Нельзя просто прийти к врачу и попросить сделать аборт. Найдется десять тысяч человек, которые тут же захотят поломать вам жизнь. Вас могут отправить в тюрьму, пристрелить или что-нибудь вам устроить... — Он вздохнул. — Ну, начал расспрашивать всех вокруг, и у меня было такое гадкое чувство, будто я украл драгоценные камни из королевской короны или потратил чужие деньги. Наконец услышал от кого-то о Дикси и этом месте. Приехал сюда, поговорил с ней, все уладил. Потом привез Олив. И с тех пор приезжал сюда еще несколько раз, просто чтобы развлечь Дикси.

Хант больше не знал никого, кто был замешан в этих делах, не мог сказать, на кого работала Диксон и где можно ее найти.

— Не много, но это все, что я знаю, сынок, — заключил он и повторил: — Когда прочел в газете имя Дикси, решил поехать ее повидать. Мы с ней неплохо ладим. Ну вот. Тебе дает что-нибудь мой рассказ?

— Может быть, мистер Хант, но я хотел бы еще послушать Олив и располагать большим временем, чтобы поговорить с вами. Однако мне предстоит еще кое-что сделать. В любом случае большое спасибо, мистер Хант!

— Брось, не разговаривай со мной так официально, мальчик. Зови меня просто Рэнди[3]. Так зовут меня девушки. — Он ухмыльнулся.

Выглядел Хант несколько странно. Лысая голова и все прочее. А в одежде, вероятно, представлял потрясающее зрелище!

Я считал, что одеваюсь достаточно ярко, но здесь по комнате были разбросаны ужасная желтая рубашка, разрисованная блестящими петухами, зеленые подтяжки, голубые слаксы и спортивный белый пиджак с большими простроченными карманами. На полу стояли коричнево-белые туфли, а на столе у постели лежала черная шляпа с мягкими, слегка загнутыми полями.

Я направился к двери:

— О'кей, Рэнди!

Он прочистил горло.

— Скажи, а Олив ждала меня?

Я кивнул.

— Скажи, а как она была одета? — поинтересовался он. Я улыбнулся:

— Прикрыта куском набивной мексиканской ткани.

Он воздел глаза к потолку, стукнул себя по лбу и воскликнул:

— О боже мой!

Я выглянул в пустой коридор и направился к главному входу. Уже почти дошел до него, когда в западном крыле здания открылась дверь и оттуда вышел мужчина. У меня не было возможности нырнуть за угол и спрятаться. А мужчина спешил, практически трусил по коридору. Мне ничего не оставалось, как продолжать спокойно идти вперед, в надежде, что человек, идущий навстречу, меня не знает.

Когда он приблизился, я увидел большой нос картошкой и очки без оправы. Он тоже глянул на меня сбоку, и челюсть его отвисла. Это был доктор Вулф, который считал меня сбежавшим маньяком.

Вулф перешел от трусцы к настоящему бегу, миновал меня и ринулся к слегка приоткрытой двери. Я бросился за ним. Он проскользнул в комнату, и дверь начала закрываться. Однако за мгновение до того, как она захлопнулась, я ударил в нее плечом, толчком распахнул и, ворвавшись внутрь, заорал:

— Остановись, Вулф!

Он прыгнул к телефону, стоящему на письменном столе, но замер, глянув через плечо и заметив в моей руке пистолет. Я захлопнул дверь со словами:

— Стойте тихо, Вулф. Я вам ничего не сделаю, только ни звука!

Он повернулся и медленно попятился, пока не стукнулся о письменный стол. На столе стоял маленький деревянный треугольник, на котором было написано «Доктор Фрэнк Вулф» и лежало несколько бумаг. Кроме этого там находились телефон и графин с водой. Вулф выглядел испуганным. Лицо его было совершенно белым.

— Успокойтесь и сядьте, — велел я. — Не тянитесь к телефону и не вздумайте кричать.

Он послушно сел на вертящееся кресло за столом. Я подцепил ногой деревянный стул с прямой спинкой, пододвинул его и сел напротив, широко расставив ноги. Продолжая держать пистолет нацеленным на его нос, потребовал:

— Давайте сразу выясним один вопрос. Я ни в малейшей мере не помешанный. Такой же нормальный, как вы, но здесь, в этом здании, происходит что-то непонятное, и вы мне сейчас расскажете, что вам об этом известно.

Он повертел головой, не спуская глаз с пистолета. От такого напуганного толку было мало, тем не менее, я продолжал целиться ему в нос.

— Ничего, привыкнете к этому, — пообещал я, — а теперь послушайте.

И рассказал ему, что произошло, когда я приехал в «Гринхейвен», объяснил, как оказался в смирительной рубашке.

— Вот так, — закончил я, — неожиданно эти типы накинулись на меня, кто-то стукнул сзади по голове. А теперь ваша очередь!

Вулф слегка подпрыгнул в кресле. Пока я говорил, он немного успокоился, краска вернулась на его щеки. Но чем лучше он начинал выглядеть, тем хуже чувствовал я себя. Это было паршивейшее состояние! Голова пульсировала, в желудке горело, меня покачивало и мутило.

— Ваш черед, — повторил я тихо. — Что вам известно обо всем этом?

Он затряс головой:

— Ничего, мистер Скотт. Началась какая-то ужасная суматоха, раздались крики. Я кинулся в кабинет доктора Николс, но передо мной туда уже вбежало несколько человек, и мне показалось, что на полу валяются какие-то тела. Вот и все, что мне известно.

Еще он сообщил, что охранники, которых пришлось поместить в госпиталь «Гринхейвена», сказали, будто я впал в буйство и поэтому им пришлось меня скрутить.

— А кто оказался в кабинете доктора Николс раньше вас?

Вулф назвал неизвестные мне имена врачей и сестер.

— А доктор Николс?

— Она появилась почти одновременно со мной. Все так запуталось...

— И это говорите мне вы!

Он рассмеялся и, казалось, в первый раз слегка расслабился.

— Вы... вы не могли бы убрать этот пистолет?

— Нет.

Приятное выражение на его лице слегка изменилось, доктор облизал губы.

— Я абсолютно уверен, что в данный момент вы совершенно нормальны, мистер Скотт, но первоначально вы не произвели такого впечатления ни на меня, ни на доктора Николс. Она сказала, что, когда в первый раз вас увидела, вы бегали за несуществующим мячом.

Я горько ухмыльнулся. Доктор Вулф медленно протянул в мою сторону руку:

— Пожалуйста, мистер Скотт, — его рука дрожала, — минуту назад вы так сильно меня напугали, что у меня пересохло в горле. Я хотел бы выпить глоток воды...

Глаза его были прикованы к пистолету. Естественно, ни на что другое он не смотрел.

— Давайте наливайте!