Уже несколько месяцев Алексей служил в контрразведочном управлении Юго-Западного фронта. Удачно провел несколько операций, и вот доверили ему дело особенной важности. Следовало выследить и обезвредить небольшую, но исключительно дерзкую шайку австрийских шпионов, которая устроила ряд взрывов в ремонтных доках и на железной дороге. За неуловимыми диверсантами гонялись давно. Прежний руководитель группы поиска лишился своей должности после того, как австрияки в Одессе, прямо под носом у контрразведки, вывели из строя штабную радиомачту, после чего главком целую неделю оставался без моментальной связи.

Романов с охотой взялся за работу, соединив инстинкт (так называемое «верхнее чутье») с математическим расчетом. Довольно скоро зацепился за нитку, потом вышел и на главаря. Оперативная кличка у этого предприимчивого господина была «Черномор» — из-за большой бороды, а также из-за того, что первой на него начала охотиться контрразведка Черноморского флота. Можно было Черномора брать, но Алексей с арестом не торопился. Согласно заключению экспертов, враги использовали какую-то новую взрывчатку невиданной разрушительной силы. Было установлено, что к подножию радиобашни подбросили планшет, в который никак не могло поместиться более двух фунтов вещества, однако же взрыв сломал мощную металлическую конструкцию, словно спичку. Поэтому начальство требовало, чтобы Черномора взяли не «голым», а вместе с образцом загадочного эксплозива.

Усложнение первоначального задания лишь подстегнуло рвение молодого контрразведчика. Он и в университете любил головоломные задачи. В конце концов заковыристое уравнение было подведено к простому и красивому решению. Романов доложил, что операция по захвату полностью готова.

Черномор вознамерился взорвать железнодорожный мост через Днестр, что минимум на месяц парализовало бы транспортировку войск на всем южном крыле фронта. План затеваемой акции Романову был известен почти во всех деталях.

Начальник управления подполковник князь Козловский пожелал лично присутствовать на операции, пообещав ни во что не вмешиваться. Произнес лестные для Алешиного самолюбия слова: «Полюбуюсь, как ты работаешь» (командир и сотрудник с давних пор были на «ты»). Прибыл к назначенному времени элегантный, с тросточкой, в белом костюме — будто на воскресную прогулку.

Романов, конечно, волновался, но в общем был уверен в успехе.

Деться из ловушки Черномору было некуда. Как только явится на причал, тут его, родного, и возьмут.

У маленькой пристани стояло несколько мелких судов — навигация уже началась. Было известно, что шпионы наняли паровой буксир «Наяда», якобы для увеселительной прогулки по весенней реке.

Арестная группа разместилась прямо напротив причала, в пароходной кассе: Романов с князем и десяток жандармов с карабинами. Подпоручик не отрывался от бинокля.

— Приехали, — объявил он.

Из пролетки спустился «объект» — крупный мужчина с большой черной бородой, во всегдашней песочной клетчатой паре, в роговых очках. С ним сошла высокая элегантная дама — переодетый шпион Танцор, в прошлом действительно чечеточник. Изображали влюбленную пару, собравшуюся на романтическую прогулку. В руке Черномор нес пикниковую корзину — легко, будто там бутерброды. А между тем, в корзине была взрывчатка, полтора пуда. Каменную опору моста меньшим зарядом не обрушить.

— Они заставят команду буксира спрыгнуть за борт, — шепотом рассказывал Алексей. — Это в мартовскую-то воду! А сами прикрепят мину к опоре моста, с пятиминутным запалом. И на полных парах дунут вниз по течению. Если даже часовые сверху что-то заметят или заподозрят, за пять минут спуститься и обезвредить механизм они не успеют.

— Толково, — одобрил князь вражеский план. — Ну давай, командуй. Будем брать?

Но Романов все подкручивал колесико на бинокле.

— Лавр, — вдруг произнес он сдавленным голосом. — Это не он!

— То есть?

— Это не Черномор! Это Лопата, его помощник! У них схожее телосложение. Лопата нацепил костюм Черномора, очки, привесил бороду! Смотри сам!

Лавр Константинович схватил окуляры. Лицо Черномора он знал в малейших черточках — в зеркало реже глядел, чем на фотографии проклятого диверсанта.

— Точно! А где же Черномор?

Вместо ответа подпоручик выругался.

У причала отдавал концы «Бычок» — другой буксир, совсем маленький. На корме стоял здоровяк в брезентовом плаще, с мешком за плечами. Пока все разглядывали «пикникующую пару», он незаметно поднялся на борт. Вот детина коротко оглянулся. У него не было ни бороды, ни очков, но Алексей сразу узнал главного диверсанта.

Смысл маневра был абсолютно ясен. Черномор не догадывался о засаде — иначе он не явился бы на пристань. Австриец просто проявил свою всегдашнюю осторожность, благодаря которой его так долго не могли поймать.

— Что ты намерен делать? — быстро спросил Козловский. — У тебя такой поворот предусмотрен?

— Разумеется. — Романов небрежно пожал плечами. — У меня все возможные варианты просчитаны. Вон «Молния» стоит под парами. — Он показал на белый щегольской катер, скромно покачивавшийся в дальнем конце пристани. — Быстрей на реке нет.

— Тогда что ж ты медлишь?

— До моста четыре версты, догоним. Нужно так взять Лопату с Танцором, чтоб с «Бычка» не заметили. Пусть отплывет подальше.

Непредвиденный фокус Черномора не нарушил хода операции, а лишь несколько его изменил.

«Романтическую пару» взяли быстро и тихо, едва «Бычок» скрылся за излучиной реки. Минуту спустя офицеры и шестеро жандармов (остальные сторожили арестованных) уже взбегали по трапу «Молнии». Чуть-чуть задержал Козловский — он был хром. Еще через полминуты катер взбил винтом воду и понесся