Ну что ж, как версия это имеет право на существование. Только не вполне понятно, зачем оповещать жертву о своих планах. Ну, отыскали Саблина. Ну, отомстили... Нет же, пошли водевильным путем: купили какое-то пошлое «Зеленое яблоко» (можно спорить, что именно Гнатюк или Алина – загадочный владелец этой популярной газеты, а украинский националист Славко Медвидь – фигура совершенно подставная) и опубликовали вызов: «Иду на вы!»

Причем опубликовали они сей вызов под фамилией некоей писательницы Дмитриевой...

А если предположить, что Гнатюк и Алина просто не смогли отыскать Саблина? Если они всего лишь предполагали, что он может скрываться на Дальнем Востоке, но не знали, где именно? И вот решили бросить приманку в виде этой публикации, где все герои названы своими подлинными именами, где все факты изложены без прикрас, где повествование ведется от лица Саблина и где он сам называет себя негодяем, убийцей, предателем... Ну а подлинный Саблин, конечно, считает пострадавшей стороной себя, он убежден, что сам в свое время осуществил вполне справедливую месть. И вот он оскорблен до глубины души, он дает о себе знать, выдает свое местонахождение, преподносит себя врагам, можно сказать, на блюдечке...

Нет, что-то не то. Не видно логики. Вернее, в поведении Гнатюка и Алины логики сколько угодно, а вот в поведении их противника ее и в самом деле нет.

Если Алина все-таки оставалась жива, если она и в самом деле имеет такое жуткое боевое прошлое (неуловимая и беспощадная киллерша!), как написано в романе, если Саблин знает, что стал объектом ее ненависти и мести... о, тогда ему следовало бы забиться в хабаровскую глубинку еще надежней! Завербоваться на работу в какой-нибудь дальний гидрометеопункт, куда вертолет прилетает всего лишь раз в месяц, или забуриться в тайгу с геологами, или под чужим именем осесть в забытом богом леспромхозе, устроиться на рыболовецкую базу и уйти на полгода в море... На самый худой конец, ассимилироваться в стойбище нивхов или нанайцев, эвенов или эвенков, ульчей или удэге... да мало ли на Дальнем Востоке загадочных мест, где может бесследно затеряться человек!

Да, вот в чем странность. Заказной роман скорее напоминает предупреждение об опасности. Однако Саблин предупреждению не внял и принял вызов своих смертельных врагов.

Почему? По какой причине? От избытка куража, который в данном случае – синоним обыкновенной дурости? Или в этой публикации оказалось нечто, что заставило Саблина забыть об осторожности, и возмутиться, и выйти из подполья, и позвонить по единственному телефону, который оказался ему доступен и который ему в редакции «Зеленого яблока» преподнесли с огромной охотой (наверняка там были предупреждены владельцами газеты), – по телефону автора романа, Алены Дмитриевой?

Вопрос первый – почему он назвал ее гномом? Вопрос второй – какую же роль устроители всей этой интриги с самого начала отводили вышеназванной писательнице?

В том же самом городе Хабаровске знакомые журналисты рассказывали Алене о том, как дальневосточники охотятся на тигра. Выстраивают длинную и узкую ловушку, куда завлекают какой-нибудь сахарной косточкой собаку. А тигры весьма охочи до собачьего мяса, это их любимое лакомство. На лай приманки приходит из тайги тигр. Он легко сшибает запор с дверцы и входит в ловушку. И тут опускается вторая дверца с крепкой задвижкой. Она находится за спиной тигра. Так что сбить ее он не может. И развернуться в длинной и узкой, как кишка, ловушке не может тоже. Беснуется, рычит... однако для него уже все кончено. Приходят охотники, стреляют в него боевыми патронами – если тигр предназначен на убой, или ампулами со снотворным – если его нужно отловить для зоопарка или цирка. Как правило, к моменту прихода охотников от собачки, сыгравшей роль приманки, остаются рожки да ножки... и недогрызенная сахарная косточка. А впрочем, ее судьба никого уже не заботит. Собачка списана по статье «Необходимые расходы».

Не по той же ли самой статье списали Гнатюк и Алина те семь тысяч евро, с помощью которых они заманили в ловушку для тигра-Саблина глупенькую собачку по кличке Алена Дмитриева? Конечно, косточка для нее была приготовлена очень, ну о-очень сахарная, но, как говорится, цель оправдывает средства!

– Левка! – заорал Дима. – Нет, не надо! Остановись!

Но было поздно.

В лице Левы не оставалось, как принято выражаться, ничего человеческого, да и то, что торчало из его расстегнутых штанов, очень мало напоминало часть нормального мужского тела. Это была как бы дубинка... Ну да, дубинка, которой запросто можно прикончить человека, если стукнуть его этой штуковиной по голове.

– Что это?! – тоненьким голоском вдруг вскричал отец, изумленно уставясь на Леву. – Что это такое?! А ну, застегни штаны, дурак!

Его крик произвел на Леву впечатление не большее, чем комариный писк – на боевую машину пехоты. Одним прыжком парень перемахнул комнату и схватил Раечку в объятия. Мгновение смотрел на нее совершенно бешеными глазами, а потом оторвал ее от земли (она ведь была маленькая, а он высоченный) и вцепился в ее рот губами и зубами.

«Он целуется по-другому, не как Димка...» – вяло, обморочно проплелась в голове Раечки первая и последняя связная мысль, а потом ей стало понятно, что чувствует, условно говоря, сарделька, когда ее жуют. Да еще с таким аппетитом!

Что характерно, Лева сардельку, то есть Раечку, не только жевал, но и мял ее так, словно она была куском пластилина, из которого Лева желает сделать какую-нибудь затейливую фигурку. Причем на Раечкином теле уже в минуту не осталось ни одного места, которое не было бы потискано грубыми Левиными руками. При этом, хватая Раечку, лапая, терзая и жуя, он издавал совершенно невообразимые стоны, перемежавшиеся рычанием, которое могло бы распугать целую толпу самых настоящих львов, вышедших на ночную охоту... вернее, львиц, ибо, как известно, в львиной стае охотятся именно царицы зверей, ну а царь лежит в уютном уголке, наслаждается красотами природы и спокойно ждет, когда влюбленные подруги принесут ему его львиную долю.

Впрочем, бог с ними, со львами и львицами!..

В низ Раечкиного живота тыкалось что-то ужасно твердое. Оно так и норовило пролезть между ее ног, которым вдруг стало странно холодно. Краешком затуманенного сознания Раечка удивилась, почему замерзли ноги, хотя на ней толстые «зимние» джинсы, а под них еще колготки поддеты.

Вдруг ее слуха, который был совершенно оглушен Левиными стонами и рыком, достигли какие-то странные, очень высокие звуки. Пришлось здорово поднапрячься, чтобы понять, что это крики. Какие-то люди кричали на разные голоса... вроде бы два голоса были мужские, а один – женский. Но слов Раечка разобрать все же не могла.