время тогда было диковатое… Газовик мало что не заряжен – он еще и сломан, вроде бы с предохранителя не снимается, да и фиг с ним. Когда они с менялой пойдут на телеграф, остановить его в узком пространстве между двух дверей, прижать к пузу ствол газовика и сказать: «Гони мои сто баксов, сука!» Факт, что он испугается, такое чмо не может не испугаться! Это же тряпка, тряпка, за какие-то несчастные сто зеленых он позволял своему подельнику называть себя самыми позорными словами, а ведь нормальный человек за одного только «козла» сразу бросается мстить! Пусть это ради спектакля, но ведь на глазах постороннего человека! Таков он и есть, натуральный козел. А значит, дрогнет, испугается пистолетного ствола (ведь никто в этот момент не объявит по громкой связи, что газовик не заряжен и предохранитель у него сбит), отдаст деньги как миленький. И Сергей успеет уйти прежде, чем в коридорчик ворвется смуглый, изображающий из себя блюстителя порядка.
А если не успеет? А если у менялы денег при себе не окажется, потому что он всю добычу сдает смуглому, – ясно же, кто в этой паре лидер! Тогда что делать?
Сергей не знал что, но гнал от себя все сомнения и колебания, собирался со страшной скоростью, радуясь, что дома никого нет, что никому не надо объяснять, почему он из дубленки вдруг перелез в холодную кожаную курточку, почему ушел в такой ветрюган без шапки и даже без кепки, почему вид у него такой перебулгаченный…
Не то слово!
Конечно, только идиот потащился бы вторично пытать судьбу. Видимо, у менялы со смуглым было такое правило – больше одного хапка на одном и том же месте не делать. Где повезло один раз, на второй может выпасть грандиозный облом! И Сергей напрасно метался около крылечка сберкассы, стискивая в кармане рубчатую рукоять газовика, который был немилосердно тяжел и оттянул ему весь карман.
После обеденного перерыва открылся обменный пункт. Ловить криминальным менялам здесь больше было нечего! Да и Сергею тоже.
Это следовало понять сразу: задуманный им «боевик» по экспроприации экспроприаторов был сущей глупостью и диким детством, однако Сергей снова и снова описывал круги вокруг дома, выглядывал то из-за одного угла, то из-за другого, глупо и отчаянно надеясь на что-то…
Он промерз до зубовной дрожи; от усталости и голода – весь день не ел – уже начала кружиться голова.
Стемнело. Сергей удивился, что уже так поздно. Посмотрел на часы и тихо застонал сквозь зубы. Было… нет, отнюдь не десять часов утра! Было без двадцати шесть вечера.
Сегодня вторник. Через двадцать минут начинаются занятия в детской группе. А в семь – во взрослой. Он должен провести оба эти занятия. Значит, надо бежать бегом, еще можно успеть.
А через двадцать минут придет Майя, чтобы взять у него деньги.
Нет! Что ей сказать? Как вот
Еще и не такое небось ляпнет… да ладно, это полбеды. А если Майя просто не поверит, что так случилось на самом деле? Решит, выдумал все, а баксы – прикарманил?
Да ну, она не подумает такого, она же знает Сергея уже десять лет, она его лучше всех на свете знает, наверное, даже лучше мамы!
А вдруг подумает?
Он зажмурился, прижал кулаки к глазам, так, что заломило голову. Ужасно захотелось поскорее оказаться дома, подойти тихонько к маме, приласкаться, а она бы напела в ушко, мол, ты у меня самый лучший, самый красивый, самый ненаглядный мой ребеночек, и Сережа бы слушал и верил, что это – правда, он один такой на свете, один-разъединственный, все его любят, все от него без ума, а значит, что бы он ни сделал, это будет самый лучший в мире поступок…
Вот-вот. Смуглый и меняла небось так же сегодня думают: какой хороший мальчик им попался, ну просто чудо, какой классный поступок он совершил, самый лучший в мире!
Сергей опустил руки. Уставился на желтое пятно фонарного света, которое освещало молоденькую липку, машущую тонкими голыми ветвями, будто растопыренными пальцами.
Не появится он сегодня в Доме культуры. Сейчас быстро домой, взять концертную одежду. Сегодня выступление в «Рэмбо» – надо поговорить с Петром, у него всегда есть какие-то заначки. Может, даст в долг, пусть и под проценты. Или посоветует, у кого можно перехватить деньжат. Для приятелей Петра, которые захаживают в «Рэмбо» чуть не каждый вечер, сто баксов – это такая мелочь, они за вечер в казино больше просаживают. А Сергей им скоро отдаст! Ну, может, не так скоро, но отдаст. Каким угодно способом. Главное – получить эти деньги не позднее сегодняшнего вечера. Ну, завтрашнего, в крайнем случае. Чтобы Майя ничего не успела
О господи, а как же быть с занятиями, с этими двумя школами, детской и взрослой?!
Да никак. Майя сейчас заявится в Дом культуры, будет ждать Сергея, обнаружит, что все уже собрались, а его все нет, – и сама проведет уроки. И у детей, и у взрослых. Конечно, разозлится…
Да ладно, она не умеет злиться долго. Ну, накажет Сергея как-то, ну, зарплаты лишит на месяц, ну, отстранит от занятий. Это тяжело, конечно, но самое ужасное было бы – увидеть однажды сомнение и подозрение в этих глазах, в которых раньше он видел только безоглядную доверчивость и любовь. Вот этого уж точно будет – не пережить!
И, последний раз окинув мстительным взором окрестности сберкассы, Сергей побежал на площадь Свободы, на троллейбус или маршрутку, чтобы ехать домой. И ни разу за весь этот безумный день ему не пришло в голову самое элементарное: взять да и обратиться в милицию.
Все-таки на юрфаке ему и впрямь совершенно нечего было делать!
Глава 23
ОТКРЫТАЯ ПЕРЕМЕНА
Что-то происходит, чего я не могу понять. Серджио начал меня избегать. Прекращал разговоры неожиданно, задумывался, был порою груб, а на просьбу мою еще раз свести меня с отцом Филиппо буркнул
