Коленки ощутимо подгибались, пока Сергей поднимался с лавки и выскребался из здания телеграфа.
«А вдруг передумает?» – Его аж в жар бросило от этой мысли.
Смуглый не передумал. Он взял Сергея за плечи и слегка подтолкнул в сторону сберкассы.
– Вон туда иди в следующий раз. А попадешься мне еще…
Сергей на покорных, ватных ногах спустился с крыльца телеграфа, перешел тротуарчик, поднялся на крыльцо сберкассы, спустился с него, поднялся на крыльцо аптеки, спустился с него…
«Вот влип! Вот это влип, дурак! Слава богу, вывернулся. Наверное, это был не мент, а охранник из сберкассы, понятно, что они частника-конкурента от своего обменника гоняют. Будь это милиционер, черта с два бы так легко отделался».
Руки были ледяные, даже кончики пальцев ломило. Сунулся в карман за перчатками и чуть не выронил доллары. Надо бы их во внутренний карман положить, еще не хватало сейчас потерять, вот номер будет!
Вытащил бумажку, и только тут что-то почувствовал… что-то не то… она была какая-то другая, хотя в чем разница, Сергей ни за что не мог бы объяснить. Он и сам не знал, какое чувство вдруг заставило его развернуть купюру.
Развернул – и остановился, и какое-то время стоял столбом, недоверчиво глядя на серо-зеленую бумажку с портретом носатого дядьки в седых кудельках и кружевном жабо. Дядьку звали Джордж Вашингтон, как свидетельствовала надпись меленькими буквами под его портретом. А бумажку, которую держал в руках Сергей, «звали», как свидетельствовала более крупная надпись, «One dollar». Один бакс, стало быть.
То же самое подтверждала большая единица в левом углу купюры. Единица, выставленная Сергею…
Он повернулся так стремительно, что принужден был исполнить некий свивл, пытаясь удержаться на ногах. Рысью кинулся наверх, к телеграфу. Ворвался в дверь, очумело уставился на лавку, на которой сидел рядом с менялой. Правда что ловкость рук! Умудриться на глазах у мента сунуть лоху один доллар вместо сотни и уйти при своих интересах – это же надо быть таким ловкачом! Правда что – ловкость рук и никакого мошенства…
И вдруг его словно бы ожгло. Дикими глазами оглянувшись на мирно спящую телеграфистку, он снова вывалился на улицу, в два прыжка добежал до сберкассы, ворвался туда, в слепой, детской, отчаянной надежде увидеть за столиком охранника смуглого, сердитого парня в длинном кожаном пальто.
Ничуть не бывало. Коренастый курчавый толстяк сонно покосился на ошалелое лицо Сергея и снова начал шелестеть газетами, разложенными на его столике. Он сидел вблизи окошечка с табличкой «Обмен валюты». И еще одна табличка красовалась там: «Обменный пункт временно не работает».
Только теперь до Сергея дошло… Он кое-как выбрался из сберкассы и присел на парапет, ограждавший крыльцо. Потом, почти не соображая что делает, заглянул на почту и в аптеку, обошел длинный дом со двора. На подъездах везде были кодовые замки, так что проверить подъезды не удалось. Впрочем, он и сам понимал, что пытается найти вчерашний день.
И меняла, и «мент-охранник» были, конечно, подельники. Они работали в паре, может быть, днями и неделями выжидая, когда появится такой доверчивый лох с бараньими глазками и в клювике принесет им сто баксов. И вот он появился – молодой-красивый. Отдал деньги – и чуть ли еще спасибо не сказал, что его «отпустили». Опустили его, а не отпустили…
А Майе-то он что скажет?!
Он побежал куда-то, трясясь от стыда, будто от озноба. Ни времени не помнил, ни куда бежит, не соображал. Опомнился, когда вдруг впереди вспыхнул красный глаз светофора. Огляделся.
Ни фига себе! Забежал на самую площадь Горького, даже не заметив, как и когда. Вон возвышается НДБ-банк, который находится под личным покровительством бывшего премьера, вора и разбойника Чужанина. Там есть обменный пункт. Рядом бывший Совнархоз, в котором теперь не меньше сотни разных- всяких контор. А в подвале – обменный пункт. Через узенькую улицу Костина – спортивный магазин «Nike», в котором тоже расположился пункт обмена валюты. А в двадцати шагах вверх по улице Новой их аж два! И где-то там же Автобанк и Саров-банк, в которых тоже имеется в наличии – что? Угадайте с трех раз! И везде все законно, с оформлением бумажек соответствующих, с выдачей денег, а не…
«Но у меня же не было паспорта! – чуть не выкрикнул Сергей вслух. – А Майя хотела заплатить за аренду сегодня же!»
Вечером вы должны были встретиться на занятиях студии в шесть. Сейчас – еще нет часу дня. Ого, сколько у тебя было времени сбегать домой, взять паспорт и толком поменять деньги. И даже если бы ты сделал это завтра, Майя же не убила бы тебя. А вот что она сделает теперь, еще неведомо.
«Если бы они мне сейчас попались, я бы их убил! – страстно подумал Сергей. – Если бы они мне только попались!..»
А вдруг они вернулись к сберкассе на Ошару? Убедились, что обобранный лох поплелся вон, как побитый пес, – и вернулись? Обменный-то пункт по-прежнему закрыт, у них есть шанс заловить в свои кавказские коварные сети еще не одного такого же простачка или простушку! Конечно, они теперь будут осторожнее, будут посматривать по сторонам, вдруг лох вернется…
Он вернется! Вернется!
Сергей выскочил чуть ли не на середину дороги, истерически замахал «тридцатой» маршрутке. Сейчас домой. Надо переодеться и вернуться к сберкассе в другом виде. И очки надеть, что ли, потому что ничто не меняет так лицо, как очки, а у него есть такие, с тонированными стеклами. Подойти с невинным видом к тому гаду в серой куртке, попросить поменять деньги, послушно потащиться вслед за ним в телеграф, а когда усядутся на лавку и тот попросит доллары, сунуть ему эту издевательскую бумажонку и сказать: «Меняю на сотню!» И… И что потом? Потом придет тот смуглый, и они вместе начистят рыло безоружному идиоту? В результате у них останутся и сотня Сережина, и этот поганый доллар.
Надо вот что сделать: надо найти старый газовик – незаряженный, который когда-то доставал отец для чего-то, может, просто для понта, когда это было модно, когда всякий, кто начинал заниматься мало- мальским бизнесом, считал престижным и крутым носить хоть хиленькое, но оружие. С другой стороны, и
