женщиной, которую по ошибке принимает за подружку своего сына и возможную будущую невестку. Но этого не произошло.
Лавров с растущим изумлением наблюдал за сценой объяснения между пожилой дамой и Глорией, которая с подачи гостьи взяла на себя роль Анны-Жанны.
– Примерно такой я вас и представляла, – с горечью вымолвила Крапивина. – Красивой и наглой. Вы ничуть не смущены ни моим визитом, ни присутствием этого вашего… – она покосилась в сторону Романа, – …бойфренда! Так, кажется, нынче называют мужчин, с которыми спят?
– Это мой друг, – нарочито фальшиво возразила Глория.
– У вас, похоже, много друзей, милочка.
– Не ваше дело, – не опустила глаз мнимая Анна-Жанна.
Вдова сдержала рвущийся из глубины души гнев и, сцепив зубы, изобразила сочувствие.
– Я вас понимаю, милочка. Вы уже не первой молодости, приехали из провинции, хотите во что бы то ни стало зацепиться в Москве. Мой доверчивый глупыш Нико – блестящая партия для вас. А для меня он составляет смысл жизни! Понимаете? Я не могу отдать его вам, зная, что вами движет корысть и циничный расчет.
– Почему же расчет? – плотоядно облизнулась Глория. – Мы любим друг друга.
Крапивина сделала шаг вперед, запрокинула голову и… захохотала. Она не выглядела человеком, страдающим серьезной болезнью сердца, – как врач, отметила про себя Глория. – Скорее, у нее выраженный кардионевроз. Если начнется приступ, понадобятся успокоительные препараты, а здесь наверняка нет аптечки.
Немудрено нажить невроз, если каждый день лгать мужу и сыну. Ложь во благо истощает силы не меньше, чем ложь во вред.
Хохот вдовы приобрел слезливые интонации, ее глаза наполнились влагой.
– Вы присядьте, – подскочил к ней начальник охраны, боясь, что даме, не дай бог, сделается плохо и придется вызывать «неотложку». Тогда неприятностей не миновать.
Он усадил Крапивину на диван, та полезла в сумочку за носовым платком и таблетками.
– Принести вам воды?
Вдова величественным жестом отвергла его предложение и молча положила в рот пилюлю.
– Что вы знаете о любви? – выдавила она, повернувшись к «Анне-Жанне». – Вы хищница! Вы просто охотитесь за богатым мужчиной. И мой дурачок Нико попал в ваши сети.
– Не вмешивайтесь в нашу жизнь, – запальчиво парировала та. – Вы не имеете права.
– Я мать… и пойду на что угодно, спасая сына. Вам нужны деньги, они у вас будут. Муж оставил мне приличное состояние… лично мне, не считая бизнеса, который перешел к Нико. Мы не так богаты, как вы вообразили. Но я смогу заплатить вам за вашу услугу.
– Какую? – состроила заинтересованную мину «Анна-Жанна».
– Вы немедленно собираете вещи и уезжаете из Москвы. Навсегда. И обещаете забыть о моем сыне.
– Вы не позволите нам даже попрощаться?
– В этом нет необходимости, – поджала губы Крапивина. – У вас ведь есть другой мужчина. Я надеюсь, он не откажется от денег.
До сих пор она игнорировала Лаврова, но теперь решила привлечь его на свою сторону, для чего устремила на начальника охраны горящий взор.
– Я сообщу сыну, что у него появился соперник, он бросит эту…
Слово «шлюха» чуть не слетело с ее языка, но она сумела побороть неприязнь и выразилась гораздо мягче:
– …эту вашу сожительницу. И вы останетесь ни с чем. А я предлагаю вам большую сумму. На эти деньги можно купить уютный домик на берегу реки где-нибудь в Серпухове или Калуге и зажить припеваючи. Единственное условие – Нико не должен ничего знать о вашей подружке. Позаботьтесь об этом, а я в долгу не останусь.
– Как вы меня нашли? – совершенно не в тему спросила вдруг «Анна-Жанна».
– Есть способы, – криво усмехнулась Берта Евгеньевна. Слезы ее быстро высохли, и она преисполнилась решимости довести начатое дело до желаемого конца.
– Вы следили за сыном? – спросил Лавров.
– Молодой человек, я уже не в том возрасте, чтобы бегать по улицам за непослушным ребенком.
– Кто же вам дал этот адрес?
Идеальная линия бровей Крапивиной подпрыгнула вверх.
– Частный детектив, неужели не ясно?
«Вот будет номер, если покойный Томашин снабжал информацией не только сына, но и мамашу, – подумал Роман. – Эти ребята не гнушаются работать на два фронта. Если так, то понятно, за что он поплатился».
– Мне плевать на деньги! – вызывающе произнесла «Анна-Жанна», в упор глядя на вдову. – Я люблю Николая, и мы обязательно будем вместе. А вам должно быть стыдно, что вы устроили слежку за собственным сыном. Я ему расскажу, как вы явились сюда и пытались подкупить меня.
– А ваш бойфренд выступит свидетелем?
– Вы сначала докажите, что мы с ним любовники! Я буду все отрицать. Посмотрим, кому поверит Николай. Вы все время лжете! Вы лгали своему мужу, сыну… а теперь хотите разрушить его счастье. Он не станет вас слушать!
Ядовитая стрела попала в цель. Крапивину перекосило от ярости, она побагровела и затряслась.
– Ну и ну! У вас нет совести, милочка. Вы… ты… замахнулась на святое! Тебе не понять материнского чувства… Ты не женщина… ты…
Слово «змея» застряло у Крапивиной в горле. Она задыхалась. Ее пальцы царапали замок сумочки в тщетном усилии открыть его и достать таблетки.
Лавров схватил стакан с водой, но не успел подать его разъяренной вдове. Вместо лекарства пожилая дама извлекла из сумочки… маленький пистолет и направила его на ненавистную «Анну-Жанну».
У начальника охраны перехватило дух. Он выронил стакан и замер, зачарованно глядя на черный зрачок дула, готового в любой момент изрыгнуть пулю.
– Не двигайтесь, – прохрипела Крапивина. – Иначе я выстрелю, и ваша подружка больше не сможет ублажать вас в постели. Вы ведь ее обожаете, правда? Я понимаю в таких вещах. Сразу видно мужчину, который влюблен до беспамятства. Один ваш неловкий жест, дружок, и она умрет. Мне все равно, что будет потом со мной. Я не боюсь ни тюрьмы, ни сумы, ни смерти. Мой муж ждет меня… и я готова встретиться с ним по ту сторону ночи.
– В-вам придется держать ответ перед ним, – выпалил Лавров, ощущая собственную беспомощность.
– Ничего, мы поладим…
«Они оба с приветом, эти Крапивины, и сынок, и мамаша, – пронеслось у него в голове. – Она чокнутая, а он унаследовал ее гены».
«Анна-Жанна» оцепенела, изображая испуг. Именно
– Я выстрелю! – грозно повторила вдова. – Выстрелю!
Ее рука мелко дрожала, грудь часто вздымалась…
Глава 31
Крапивину опять показалось, что за ним тенью скользит серый «ниссан-кашкай». Где-то на подъезде к дому, где он снял новую квартиру для Жанны, подозрительный автомобиль отстал.
«Ты параноик, Нико, – заявил его внутренний критик. – В каждом «ниссане» серого цвета ты видишь преследователя. Знаешь, сколько их колесит по Москве? Запаришься пугаться!»
Он был прав. Николай смахнул испарину со лба и припарковал во дворе свой «мерс». Быстрым шагом, не оглядываясь, зашел в парадное, вызвал лифт. Поднимаясь на девятый этаж, он готовился к серьезному разговору с Жанной.
– Я устал барахтаться в паутине лжи, – пробормотал он, открывая дверь своими ключами. – Кто-нибудь
