– Хорошо, бабушка! Мы постараемся! – хором заверили внук и внучка.

– Ну а теперь нам пора обедать, – поднялась из глубокого кресла пожилая ученая дама. – Маша, помоги мне все разогреть. А Димка пока накроет на стол. Петя, Настя, – повернулась к ним Анна Константиновна. – Оставайтесь у нас.

– Нет, нет, меня дома ждут! – одновременно ответили Настя и Петька.

– Ну, если ждут, не смею задерживать, – развела руками Анна Константиновна. – Кстати, Шмельков, наверное, сейчас к вам пошел, – посмотрела она на Петьку. – Я сказала ему, что твой папа последние годы очень заботился о Положенцеве. Ах, только бы эта история хорошо кончилась! – всплеснула она руками.

Петька, едва услыхав, что Шмельков у них, кинулся бегом домой. И уже с крыльца дачи Серебряковых крикнул, чтобы ребята сразу после обеда приходили в шалаш. Настя тоже поспешила к себе на дачу.

Десятью минутами позже Анна Константиновна, Дима и Маша уселись за стол.

– Кстати, – сказала вдруг бабушка. – Куда вы эти очешники дели?

– Лежат в моей комнате, – усиленно поглощая салат, отозвался внук.

– Очень удачно, – обрадовалась бабушка. – Видишь ли, у меня все время теряются очешники. И раз уж Наташа мне вроде как подарила целых пять штук, то не пропадать же им зря.

Дима и Маша обменялись выразительными взглядами. Каждый из них подумал об одном и том же: «Вот и пойми этих взрослых!»

Сразу же после обеда Анна Константиновна объявила, что должна заняться работой над мемуарами. Иначе нервы ее просто не выдержат сегодняшнего потрясения.

– Конечно, бабушка, поработай, – радостно воскликнули близнецы. – А мы будем у Петьки.

– Только прошу не опаздывать к ужину, – напутствовала их бабушка.

Но близнецы к этому времени уже были на улице. Димка с опаской покосился в ту сторону, где за забором стоял монументальный особняк Кузнецовых.

– Как бы нам снова сейчас не столкнуться с Люськой, – без слов поняла брата Маша.

– Вот именно, – кивнул Димка. Тут его осенило. И он вдруг побежал на заднюю половину участка, где находился старый широкий сарай.

– Ты куда? – окликнула Маша.

Но брат уже скрылся внутри сарая. Оттуда немедленно раздались лязг, затем грохот падающих предметов и, наконец, сдавленный Димкин вопль:

– Помогите!

– Димка! Я тут! – вмиг очутилась возле сарая сестра. Открыв дверь, она увидела ноги брата. Они не двигались. Остальная часть Димки покоилась под каким-то доисторическим корытом.

– Димка, ты жив? – даже сел от испуга голос у Маши.

Корыто явило некоторые признаки жизни. Из-под него донесся глухой голос:

– Жив. И буду еще живее, если ты снимешь с меня эту гадость.

– Сам уронил на себя, сам и снимай! – вмиг разозлилась сестра.

– Не могу, – прогудело корыто.

Маша, пробормотав: «Возись теперь с ним!» – оттащила корыто в сторону. Димка, пошатываясь, встал на ноги.

– Гуманизма у тебя меньше, чем у Степаныча, – упрекнул он сестру.

– Зато у тебя ума палата, – огрызнулась та. – Чего ты сюда полез?

– За лопатами, – снимая с шеи налипшую паутину, объяснил брат.

– Ну, ясно, – фыркнула Маша. – Решил могилу себе, что ли, выкопать?

– Дура, – ответил брат. – Лопаты нам с тобой нужны против Люськи Кузнецовой.

– Против Люськи? – уставилась на него сестра. – Не понимаю.

– Это потому, что у тебя женская логика, – высокомерно проговорил брат. – А у меня уж все продумано. Сейчас мы возьмем лопаты и отправимся к Петьке. А если Люська появится, вновь пригласим ее чистить канаву. И она, ясное дело, от нас убежит.

– В этом действительно что-то есть, – вынуждена была признать Маша.

– Только лопат нигде не найду, – обескуражено почесал затылок Дима.

– Сейчас найдем, – уже захватил его замысел Машу. На поиски еще ушло некоторое время. Наконец, близнецы обнаружили в углу за кучей какого-то хлама две тяжеленные титановые лопаты. Взвалив их на плечи, они отправились к шалашу.

Люська Кузнецова им так и не встретилась. Зато лопаты оказалось нести по такой жаре достаточно тяжело. Петька, увидев взмокших близнецов, засмеялся:

– Вы что, и впрямь решили мою канаву почистить?

– Нет, – покачала головой Маша. – Это Димочка замаскировался от Люськи Кузнецовой. И меня заодно замаскировал, – устало бросила она лопату на землю.