С жильем для Егора все устроилось действительно очень просто. Комендантша, дородная круглолицая женщина, одетая в шерстяную кофту с накинутым на плечи пуховым платком, благосклонно приняв подношение, выдала ему ключи от пустовавшей комнаты.
Через полчаса Яна уже угощала оголодавшего Егора обедом, скармливая ему свои скудные студенческие запасы.
— Бедные девчонки, — удивлялся он, уминая предложенный ему обед за обе щеки. — Так у вас же совсем есть нечего. Я сейчас в магазин сгоняю, куплю продуктов
— Сиди уж, ешь, нам много лопать вредно, — стоя рядом, посмеивалась Яна. — Мы фигуры должны беречь, а то растолстею, ты и смотреть на меня не захочешь.
— Я? Да никогда! — промычал Егор, жуя макароны, заправленные маргарином, и запивая их темным сладким чаем.
— Все вы так говорите.
— Но я же не все, я лучше!
— Ах ты хвастунишка! — девушка шутливо взъерошила ему волосы.
— Ну вот я и сыт, — Егор похлопав себя ладонью по животу поднялся со стула. — Пойду, посмотрю на свое новое место жительства.
— Давай я тебе помогу навести порядок, — поднялась следом за ним Яна
Сопровождаемые лукавым и все понимающим взглядом Ани, они вышли из комнаты. Пойдя немного по коридору, Егор открыл дверь своей комнаты, пропустил девушку, потом зашел и запер дверь на замок. Когда он повернулся к Яне, она шагнула вперед и прижалась к нему всем телом. Егор подхватил ее на руки и осторожно опустил на кровать…
Потом они долго лежали рядом, шепотом рассказывая друг другу о последних событиях из своей жизни.
— Ой, а что это? — Яна водила своим изящным пальчиком по животу Егора, с которого еще не сошли ссадины от попаданий деревянного ножа.
— Да так, мелочь, — отмахнулся он. — На тренировках немного досталось.
— Ничего себе немного, вся грудь, весь живот побиты. Тебе, наверное, было очень больно?
— Да нет же, ерунда, не обращай внимания
— Как же, скажешь тоже, не обращай внимания — проворковала Яна и стала нежно целовать синяки на груди любимого.
Утром, пока Яна с сестрой были на занятиях, Егор быстро сгонял на рынок и забил разнообразной провизией их холодильник. Потом он выбил на заднем дворе большой палас, лежавший на полу, поместил на центр стола торт и свежие цветы, поставленные, по причине отсутствия вазы, в трехлитровую банку с водой, после чего с чувством выполненного долга побежал встречать сестер, у которых вот-вот должны были закончиться занятия.
— Егор, да ты просто волшебник! — увидев цветы и торт, сказала Яна.
— Все лучшее на свете — для прекрасных дам, — Егор, подражая официанту, которого он как-то видел в старом фильме, держа на согнутой руке воображаемое полотенце, залихватски щелкнул каблуками и кивнул.
— Зачем было так тратиться?
— Ничего я не потратился. Девчонки, я приглашаю вас на обед в маленький ресторанчик тут неподалеку.
— Егор…
— Возражения не рассматриваются и протесты не принимаются…
Три дня пролетели как один миг. С утра Яна уходила на занятия в институт, а после влюбленные много гуляли по городу, ловя последние теплые деньки уходящего бабьего лета. Жаркие ночи, проведенные вместе на скрипящей металлической кровати, уносили обоих в волшебную страну любви и счастья.
В последний вечер пребывания Егора в Саратове они с Яной допоздна гуляли по городу и наконец, устав от долгой ходьбы, присели отдохнуть на скамейку в глухом уголке городского парка.
— Егор, мне страшно. Здесь так темно и никого нет
— Не бойся, моя хорошая, я же рядом. А то, что никого нет, так это только хорошо. Никто не будет за нами подсматривать, когда мы будем целоваться.
Они долго целовались, идя на скамейке. На улице было уже совсем темно, и Егор стал подумывать о возвращении в общежитие. Вдруг он услышал шелест листьев, хруст веток и, кинув быстрый взгляд в сторону, увидел приближающуюся к ним компанию из пяти парней. В его голове отчетливо прозвенел сигнал тревоги. Подошедшая разбитная компания молча охватила полукругом сидевшую на скамейке парочку. Выражение, застывшее на лицах подошедших, заставило Егора вспомнить меткое выражение отца — морда просит кирпича.
.
— Нет ну ты глянь, Сема, а что это у нас тут такое? — дурашливо закричал один из парней, ритмично сгибая перед собой в руках черную резиновую дубинку.
— Баба и какой-то вахлак с ней рядом, — меланхолично жуя жвачку, ответил ему увалень с лошадиным лицом, неторопливо натягивая на руку кастет, холодно блестящий в лунном свете.
— Вот, Сема! — удовлетворенно икнув, продолжил парень с дубинкой. — В то время как трудовому народу в конце рабочего дня даже не на что выпить, разные буржуи в кожаных куртках тискают по паркам на скамейках наших баб. Так где же справедливость, я вас спрашиваю! Господь бог заповедал нам делиться со своими ближними. Вот этот фраерок сейчас с нами и поделиться своей бабой. А будет вякать, так мы и его в жопу оприходуем.
В жизни каждого молодого парня наступает момент, когда он прощается с юностью, становясь мужчиной. Для кого-то толчком к этому бывает первая любовь, для других — служба в армии или рождение ребенка. Егор именно сейчас сдавал свой самый важный в жизни экзамен. На кону стояла отнюдь не отметка в синей зачетке. Он вспомнил недавний разговор с Артуром о том, что делать, если ты один и без оружия оказался против толпы вооруженных противников 'Придется красиво умереть', - сказал ему тогда тренер. Сейчас это не катило, рядом сидела Яна, испуганно прижавшаяся к нему, дрожавшая всем телом. Его смерть в этой ситуации ничего не решала, а только отдавала ее в полную власть отморозков. Шесть лет упорных тренировок и преодоления себя не прошли для Егора даром. Холодная ярость, прорвав плотину обычного благоразумия, затопила его мозг. В этот момент он стал боевым механизмом, взведенным и заряженным на убийство. Игры кончились, начиналась взрослая жизнь.
— Братва, — имитируя опьянение, заплетающимся языком сказал он, поднимаясь со скамейки. — Да я вообще не при делах. Ну ее на хер, эту ту шалаву, я ее сам только что подобрал на проспекте. Берите, не жалко. У меня тут еще водяра есть. Может, вмажем за знакомство?
Яна, все еще сидевшая на скамейке, при этих, невозможных для нее словах Егора, просто опешила и превратилась в каменное изваяние.
Егор же, продолжал валять ваньку дальше, периферийным зрением отслеживая окружающую ситуацию, он буквально почувствовал, как напряжение вокруг ослабло, отморозки расслабились и заулыбались — жертва-то, оказывается, и не думала сопротивляться.
— Опа- опа, а фраерок-то правильный оказался — радостно осклабившись, блеснул стальной фиксой парень, мявший в руках резиновую дубинку. — Баба да еще и под водочку! Это я уважаю!
Сердце Егора билось мощными толчками, гоня кипящую от ярости кровь по сосудам. Время послушно замедлило свой бег.
Один… Егор внезапно выбросил в осклабившуюся харю тысячи раз отработанную боевую связку: удар основанием левой ладони снизу вверх в нос с продолжением комбинации — ударом вилкой правой руки в горло. Ладонь вбила носовой хрящ фиксатого в череп, а вилка раздробила открывшийся кадык. На землю падал уже труп.
Два… Не останавливаясь, он нанес правой рукой мощный горизонтальный удар основанием кулака — тэцуй сбоку — второму противнику, стоявшему рядом. Тэцуй, которым Егор запросто раскалывал толстую стопку черепицы, пришелся тому точно в висок, ломая тонкую кость. Ее обломки впились в одурманенный анашой мозг. Второй труп рухнул вниз, опустившись рядом с первым.
