паспорт.

Тот внимательно пролистал его, остановив взгляд на штампе о прописке.

— Выходи!

— А в чем проблема?

— Выходи, я сказал, — мужик сердито ткнул Егора стволом автомата.

Услышав его слова, двое боевиков немедленно подтянулись в конец салона, угрожающе нависнув над парнем, сидящим в кресле.

— Все, все, выхожу.

Егор с трудом протиснулся между загораживающими проход боевиками. Они остановили его и вмиг общупали в поисках спрятанного оружия, а потом ничего не найдя снова грубо толкнули к выходу.

Один из них с размаха пнул его ногой под зад.

— Давай, сука, шевелись! А ну быстрей на выход, я сказал.

Егор стиснул зубы и молча выпрыгнул из автобуса. За ним следом вышли мужики в камуфляже. Двери автобуса закрылись, и он запылил по дороге. Егор тоскливо проводил его взглядом, уже понимая, что сегодня домой ему уже не попасть, если ему вообще суждено еще когда-нибудь увидеть свой дом. На улице вовсю припекало майское солнышко, щедро даря земле свое тепло, но Егору было зябко от сковавшего его внутренности лютого холода.

В полусотне метров от дороги стоял лес, в который уходила разбитая проселочная дорога, примыкавшая к основной трассе. На этой грунтовке стояли две тонированных 'девятки', одна белая цвета, а вторая — цвета 'мокрый асфальт'. На дороге стояли еще пятеро вооруженных людей. Один из них, коренастый и жилистый, с рыжей бородой, одетый в НАТОвский камуфляж, видимо, старший в группе, цокая по асфальту подкованными ботинками подошел к соратникам, вышедшим из автобуса, и кивнув на пленника, коротко о чем-то спросил их на ингушском языке. Бородатый мужик, проверявший в автобусе паспорта, ответил ему, в свою очередь небрежно указывая на Егора стволом своего автомата.

— Ты кто? — наконец обратился старший по-русски, к молча стоявшему пленнику.

— Да никто, просто человек. — пожал плечами Егор, несмотря на холодивший его душу страх, снаружи он был совершенно спокоен и невозмутим.

— Ты зачем сюда приехал? Осетинский шпион, да?

— Никакой я не шпион. Просто был по делу в Грозном, а теперь возвращаюсь домой.

— А что русскому, да еще и из Владикавказа, делать в Грозном, как не шпионить?

— Говорю же вам, я по делу ездил.

— Это ты своей бабушке на том свете расскажешь! — мужик повернулся к своим. — Мага, Леча, Ибрагим, мы тут пока еще на дороге постоим, а вы отойдите в лесок и допросите этого шакала. Будет запираться, просто отрежьте ему голову. Мы пошлем ее его русским и осетинским командирам, чтобы они видели, что ждет их всех в недалеком будущем, когда мы вернемся обратно.

Бородатый боевик больно ткнул Егора стволом автомата под ребра.

— Пошел вперед! Топай, я сказал…

Они спустились с дороги на проселок и расположились за машинами, рядом с лесом, скрывшись за высокими кустами. Голова Егора лихорадочно работала. 'Насчет отрезать голову, так это он специально для меня по-русски сказал, чтобы посильнее испугать. А может, и нет, хер их знает. Рожи-то у всех бандитские. Такие запросто могут и в самом деле отрезать голову. Надо бы попробовать как-то их расслабить и дать ходу в лес. Там они меня хрен поймают, места-то знакомые, я сюда с отцом раньше много раз по грибы ездил. Тут лесом по сопкам можно и границу с Осетией перейти'.

— Ну что грязный шакал, рассказывай, зачем тебя твои командиры посылали в Грозный? — бородатый боевик, держа паспорт Егора в руках, сильно пнул его ногой, обутой в ботинок военного образца, в самый низ живота.

Егор, незаметно обкатав телом удар, сразу же согнулся, обхватив руками живот, и стал лихорадочно хватать ртом воздух, показывая, что задыхается.

Молодой парень, пнувший Егора под зад ногой в автобусе, вытащил из ножен большой нож, и пробуя остроту пальцем, издевательски спросил:

— Что, сука, не нравится? Больно да? А там, в Осетии, когда вы резали наших, наверное, все по- другому было? Брата моего убили, мой дом взорвали. Ты сейчас за все ответишь мудила. Сейчас я тебе как барану глотку перехвачу, а тупую башку отправлю дружкам-осетинам на память…

Он подошел к Егору, продолжающему имитировать состояние нокдауна, сзади и, взяв его за волосы, силой заставил выпрямиться, вплотную приставив лезвие ножа к горлу.

— Отвечай быстро, кто тебя сюда послал, с какой целью?

Двое остальных боевиков сели неподалеку на большие камни и, положив свои автоматы себе на колени, с интересом наблюдали за зрелищем, разворачивающимся у них на глазах.

Холодная острая сталь врезалась в кожу Егора, грозя в любую секунду оборвать его жизнь. «Глупо, ай как глупо», — успел подумать он, а дальше действовали уже рефлексы.

Сотни раз отработанным движением он мгновенно сковал стальным захватом руку противника с ножом и, не обращая внимание на боль от вырываемых с корнем волос, резко крутнулся против часовой стрелки, глубоко всаживая нож боевика ему же в живот. Тот сразу обмяк, выпучил глаза и схватился обеими руками за живот.

Егор легко вырвал нож из раны, сразу же развернулся и с диким воплем атаковал ничего еще не понявшего бородатого боевика, сидевшего на большом камне, все еще держа в руке его паспорт. Он мгновенно располосовал тому шею с обеих сторон двумя мощными боковыми порезами. «Вот тебе крест, сука», — мелькнула мысль у него в голове. Это был его коронный крестообразный порез шеи, в свое время показанный ему Артуром.

Егор развернувшись кинулся на третьего боевика, который уже пришел в себя, вскочил с камня и вскинул автомат, намереваясь прошить внезапно взбесившегося пленника короткой очередью. В стремительном рывке Егор успел левой рукой сбить в сторону ствол, и автомат выплюнул свой смертоносный свинец в землю рядом с ними. Одновременно Егор всадил нож по самую рукоять в горло стрелявшего, и сразу выдернул его обратно. На него, пачкая чистую светлую одежду, из чудовищной раны, хлынул фонтан алой крови. Еще не осознавая, что он делает, Егор сильно рванул автомат к себе, вырывая его из рук истекающего кровью врага, судорожно схватившегося за пробитое горло. — Бросив на землю перепачканный кровью и уже ненужный ему теперь нож, Егор поднял свой паспорт, выпавший из рук бородача, бившегося неподалеку в агониии только после этого, он как спринтер рванул к лесу, выдавая на- гора все, на что был способен его тренированный организм. Со стороны дороги вслед ему неслись очереди из автоматов. Это остальные боевики поняли, что дело неладно, и рванули на помощь своим.

Егор летел к лесу как на крыльях, все время забирая вправо, чтобы затруднить противникам прицеливание. Он как лось в чащу вломился в густой кустарник и, не снижая скорости, маневрируя на бегу, скрылся между деревьями. Вот когда ему в полной мере пригодились навыки бега по пересеченной местности, которые в течение нескольких лет прививал своим ученикам Артур. Он легко перескакивал через полусгнившие стволы поваленных деревьев, уклонялся от веток и маневрировал между густо расположенными деревьями.

Через несколько минут лихорадочного бега по лесу Егор понял, что ему удалось оторваться от взбешенных непонятной гибелью своих товарищей боевиков, и тогда он, определившись с направлением, перешел на быстрый шаг. Он шел вниз по склону сопки, держа в руках автомат, и настороженно прислушивался к беспорядочным выстрелам, раздававшимся далеко сзади. Слава богу, что в свое время он достаточно походил по этим местам вместе с отцом, выискивая грибы и ягоды, росшие здесь в изобилии. Он неплохо знал направление, в котором ему нужно было двигаться, чтобы выйти к границе. Егор шел по лесу, уже проснувшемуся от зимней спячки, легким пружинистым шагом ступая по мягкому ковру из прелых прошлогодних листьев и аккуратно перепрыгивая поваленные стволы деревьев, встречавшиеся у него на пути. Он шел, улыбаясь своим мыслям и дыша полной грудью, он возвращался домой…