Я с трудом поднялась и пошла за ним.

В кухне сидел здоровяк со смешно оттопыренными ушами и поедал бутерброд, который смело можно было занести в Книгу рекордов Гиннесса. Увидев меня, он вроде бы удивился и перевел взгляд на приятеля.

– Говорит, что жрать хочет.

– Перебьется, – буркнул здоровяк.

– Я бы советовала вам заботиться о моем здоровье, – вежливо сказала я. Они вновь переглянулись. – Если мне придет в голову пожаловаться Тимуру, вы пойдете на котлеты моей собаке.

– Тагаев в тюрьме, и неизвестно, выйдет ли он оттуда, – ехидно заметил здоровяк. Приятель остановил его взглядом, он отвернулся и сосредоточился на бутерброде.

– Между прочим, – сказал мой конвоир, – Тимур как раз и приказал подержать тебя здесь. Уж очень ты шустрая.

Это вполне могло быть правдой. Тимур не хочет, чтобы я совала нос в его дела, при этом еще и опасается за мое здоровье. Идея подержать меня под арестом вполне могла прийти в его светлую голову: и не мешает, и забот никаких.

С другой стороны, такая ситуация могла быть выгодна и врагам Тимура, которые, безусловно, у него имеются. И если считать мое похищение ответным шагом, то, скорее всего, так оно и есть.

– А вот это ты врешь, – устраиваясь за столом, заметила я.

– Чего вру? – насторожился парень.

– То, что Тимур приказал. Приказал тебе твой хозяин, я до него доберусь, и мало этой гниде не покажется. Это он Тимура в тюрьму пристроил?

– Даже не понимаю, о ком ты говоришь, – забеспокоился парень.

– Чего ж ты такой тупой-то?

– Пей чай и иди отсюда, – разозлился он.

Чай я пила в молчании. Парни то переглядывались, то посматривали на меня.

– И как долго я должна здесь сидеть? – осведомилась я.

– Уж это как получится.

– А что должно получиться?

– Чай выпила? Бутерброд съела? Вот и отдыхай.

– Хорошо, – не стала я спорить и вернулась в комнату.

Дверь заперли, я прошла к окнам и убедилась, что на них решетки плюс тяжелые ставни. Удрать не получится. Мобильный у меня отобрали. Сумочка валялась на столе, там много всякого барахла, но ничего такого, что могло бы пригодиться в подобной ситуации. Если меня намерены держать здесь, значит, ожидается некое событие. Что это может быть? Смотря кто меня сюда определил. Если Тимур, то сидеть мне здесь до его выхода из тюрьмы. В этом случае остается уповать, что произойдет сие на днях. А если Тимур к этому отношения не имеет, тогда хуже. Допустим, Вале не понравился мой визит, и, чтоб я не вносила своих корректив в его планы, он отправил меня отдыхать. Но если он действует самостоятельно, то… то, скорее всего, не особенно опасается Тимура или ждет события, после которого опасаться будет ни к чему.

– Надо отсюда выбираться, – решила я.

В таком деле не торопятся. Если попытка будет неудачной, второй мне могут не предоставить, в самом деле свяжут. Я поскребла затылок, почесала нос, умных мыслей в голову не приходило, и я устроилась на диване, решив, что предаваться размышлениям лучше с удобствами. Взглянула на часы. Где-то мой пес, чем занимается? За собаку я беспокоилась всерьез, за себя гораздо меньше.

С кухни не доносилось ни звука, через минуту за стеной заработал телевизор, кто-то громко чихнул.

– Будь здоров, – скривилась я.

Вдруг скрипнула дверь, негромко скрипнула, но я услышала и насторожилась.

– Славка, – позвал кто-то, судя по голосу, здоровяк. – Это ты, Славка?

Славка ответить не пожелал. Вновь скрипнула дверь, такое впечатление, что ее торопливо распахнули, затем какая-то возня, громкий вопль, и опять тишина.

«А у нас гости», – сообразила я, поднялась и направилась к двери. Она открылась перед моим носом. На пороге стоял Стас и радостно мне улыбался. Оба моих тюремщика были здесь же, на кухне, один лежал возле двери, другой сидел на полу, привалясь к стене. Судя по их внешнему виду, вряд ли в ближайшее время от них можно было ожидать какой-либо активности.

– Ну, ты герой, – сказала я Стасу.

– Я спешил тебе на помощь.

– А ты в самом деле лесом торговал, или у тебя за плечами двадцать лет спецназа?

– Я еще совсем молодой, – обиделся он.

– Где Сашка?

– В машине.

– А машина где?

– Здесь, в лесочке неподалеку. Только это не твоя машина, ее пришлось бросить в городе, уж очень она приметная.