На третьей строчке он бросил трубку. Должно быть, песня ему не понравилась, а может, мое исполнение.
Но через полчаса он стоял на моем пороге с очень сердитым лицом.
– В чем дело? – спросил он, приглядываясь ко мне. – Ты что, опять пьешь?
– Нет, я в завязке. Проходи, чего у дверей стоять.
Я села возле камина, положив Сашку себе на колени. Дед устроился в кресле. Чувствовалось, что он не знает, что сказать и как себя вести. Теперь он выглядел не сердитым, а скорее огорченным.
– Где Тагаев? – спросил он нерешительно.
– Ушел, – пожала я плечами.
– Куда?
– Он не куда. Он совсем ушел.
– И что?
– Ничего. Просто ушел.
– Мое мнение тебе известно, – кашлянув, заметил Дед, с еще большим вниманием приглядываясь ко мне. Я смотрела на огонь. Было тихо, и никто из нас не решился нарушить эту тишину.
– Игорь, – вздохнула я.
– Да?
– Я беременна.
Если б потолок вдруг рухнул, это не произвело бы на него такого впечатления.
– От кого? – брякнул он.
– Глупостей-то не спрашивай.
– Тагаев знал об этом и ушел?
– Я ему не сказала.
Мы опять замолчали. На этот раз первым тишину нарушил Дед:
– Ты считаешь, что вправе поступить с ним так?
– Можно, для разнообразия я подумаю о себе?
