чаю и хотела звонить Родионову, но передумала: неизвестно, как в милиции отнесутся к Даниловым шуткам. А ну как за выкапывание гробов специальная статья есть? В Уголовном кодексе я не сильна, и лучше мне в него не лезть.

Родионов сам явился ближе к вечеру и сообщил, понизив голос до шепота:

– Вторым трупом заинтересовались… Слышал краем уха – будет эксгумация.

– Слышал, – передразнила я. – Да у вас полкладбища вынесут, а вы и не заметите.

– Я-то здесь при чем? – разозлился Сашка. – Мое дело убийцу искать, так и то по рукам дали: не велели беспокоиться: мол, без вас найдутся люди, сделают все в лучшем виде.

– А когда эксгумация будет? – нахмурилась я.

– Должно быть, завтра, – пожал плечами Родионов и неожиданно заявил: – Нечего тебе здесь делать. Ехала бы в самом деле в Анапу…

– В Анапу… не могу я отсюда уехать, должен кто-то гроб сторожить. – Родионов с беспокойством посмотрел мне в глаза, а я поспешно отвернулась.

Пелагея отправилась домой, а с ней и Сашка, пообещав подвезти ее. Сенька находился под домашним арестом, а батюшка беспокоился за Дьяконова.

– Что-то Данилы не видно, – вздыхал он. – Неужто опять сорвался? Надо было с ним помягче… Но ведь грех-то какой? Мертвое тело из земли вырывать. – Батюшкино беспокойство только нарастало. Несколько раз он выходил на крыльцо и звал: – Данила… – И, не получив ответа, опять вздыхал. – Как бы чего не вышло, – приговаривал он при этом.

Стемнело, а Дьяконов так и не вернулся. Само собой, мне опять не удалось уснуть в эту ночь. Я в отличие от батюшки не считала, что Данила умрет от угрызений совести. Скорее всего он, раздобыв денег, заливает грусть-тоску где-нибудь по соседству. Но, несмотря на это, я прислушивалась: не пройдет ли кто мимо. Спустя какое-то время входная дверь скрипнула, кто-то прокрался по коридору, а вслед за этим ко мне постучали.

– Входи, – шепотом сказала я, и в комнату вошел Дьяконов.

– Дарья, – позвал тихонько. – У нас гости.

– Какие гости? Ты пьян, что ли?

– Могилу раскапывают.

– Турка? – Я села в постели, а Данила отчаянно затряс головой.

– Нет, соседскую.

– Ох ты, черт. – Я натянула джинсы, забыв о присутствии мужчины в комнате, и ринулась к двери. – Ты милицию вызвал? – опомнилась я.

– Нет. А вдруг это и есть милиция? Уж больно нахальные.

Вопрос поставил меня в тупик: а что, если Данила прав? Родионов что-то там говорил про эксгумацию… С какой стати проводить ее ночью? Может, не хотели граждан травмировать: одну могилу раскапывают, потом другую?

– Пойдем-ка посмотрим, – в замешательстве кивнула я. Только мы вышли в коридор, как обнаружили Сеньку: в трусах и футболке он стоял возле своей двери и первым делом спросил:

– Вы куда?

– Данила кого-то на кладбище видел. Хотим проверить.

– И я с вами.

– Зачем?

– Затем. Даниле уже раз по голове дали, чем больше народу, тем спокойнее. – Не обращая внимания на мои возражения, Сенька оделся, а выйдя на улицу, отвязал Кузю. – С нами пойдет.

Конечно, Кузя мог залаять от избытка энтузиазма и выдать наше инкогнито. С другой стороны, если там милиция, так ничего страшного в нарушении инкогнито я не вижу. А если там бандиты, то собака не помешает.

– Следи за ним, чтоб не тявкал, – предупредила я Сеньку, и мы устремились друг за другом к аллее бандитской славы.

– Днем-то я малость выпил, – торопливо рассказывал Данила, – потому как обидно стало. Я ж как лучше хотел, а батя – грешник, грешник… Пошел к дружку на Вокзальный спуск, засиделись малость, возвращаюсь я через боковую калитку, а впереди меня народ двигает, и прямиком к той могилке, веночки в сторону и принялись копать. А уж как батя выговор мне сделал, не рискнул я ничего предпринимать, с умным человеком не посоветовавшись.

Мы свернули на тропинку, и я сделала знак молчать. Вскоре я смогла убедиться, что «могилокопатели» Даниле не привиделись: свежий холм земли слева, отброшенные в сторону венки и силуэт человека на фоне белого мрамора, человек тревожно поглядывал по сторонам, возле его ног лежал фонарь, луч которого был направлен в яму, в которой находились его сообщники. Никто не произнес ни слова, и определить, что за публика орудует на кладбище, весьма затруднительно.

– Есть, – вдруг послышался голос снизу, а я забеспокоилась: чего доброго, уведут героин из-под носа, а потом ищи виноватых.

– Сенька, – шепнула я. – Бегом звонить.

И тут ярко вспыхнули три мощных фонаря, парень возле могилы закрыл лицо руками, а суровый мужской голос произнес:

– Внимание, всем оставаться на местах… – ну и так далее. В общем, родная милиция подоспела.