жалеть, уродов?

— Не возражаю против такой редакции, — сказал Рауль, — Наших-то они не щадят.

— Еще что-нибудь в этом роде, — взмолился Ролан.

— Это у меня спонтанно. На заказ не могу! Так что вас интересует, Шарль-Анри? Что тут непонятного? Сначала идет алфавит, насколько я понимаю правила чтения. Арабские слова читаются справа налево. Но тут я полный профан. Гугенот объяснит лучше.

— Нет, — сказал Гугенот, — Читать по-арабски я еще не научился. Я читаю только транскрипцию. Если успею, может, и алфавит одолею. Но книги нужно вернуть капитану к концу плаванья. Они у него на вес золота.

— А потом словарь. И разговорные темы. Так что найти, Шарль-Анри?

— Найдите, как по-арабски 'Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ' .

— Ручаюсь, это он для кузины! — засмеялся Жюль, — Ишь, Синдбад-Мореход!

— Ну не для гурий же, — фыркнул Шарль-Анри. Сравнение с Синдбадом-Мореходом ему очень польстило.

— Querido — 'любимый', — перевел Рауль, — МУФАДДАЛ. Yo te quiero — 'Я люблю тебя' — АНА УХЫББАК.

Де Невиль лукаво улыбнулся:

— Какие нежности!

— Когда мы найдем алмазные россыпи в горах Кабиллии, — мечтательно сказал Шарль-Анри, — Я привезу кузине мешок алмазов. И скажу: 'АНА УХЫББАК, АННЕТА!'

— Ах, она еще и Аннета! Браво, Королевская Гвардия! — засмеялся Серж.

— Мираж, — сказал Рауль.

— Что мираж?

— Алмазные россыпи.

— Вовсе нет, виконт! Все говорят, что в горах Кабиллии золота и алмазов немерено!

— Говорят торговки на рынке и кумушки из предместья Сент-Антуан.

— Вот скептик! Да об этом все генералы говорили, когда Бофор в своем дворце устроил отвальную.

— Серж, от тебя я не ожидал такой наивности. Сказки тысяча и одной ночи. Сказки это! Вы что, серьезно верите, что мы отвоюем у арабов какие-то сокровища? Бросьте, ребята, вас дурачат. Вздор это. Мираж!

— А как насчет 'El caballo' ? — спросил Гугенот, — ХУСААН, точнее говоря, ХУСААН АБЬЯД. ХУСААН АБЬЯД АРАБИЙЯ — да простит меня Магомет, если я коверкаю его язык. Я сказал — как насчет БЕЛОЙ АРАБСКОЙ ЛОШАДИ?

— ХУСААН АБЬЯД АРАБИЙЯ, — сказал Рауль, чуть улыбнувшись, — Это реально. У арабов действительно лучшие в мире лошади. Я… не отказался бы. Хотя, наверно, и это — мираж.

— Эти жадные до алмазов и золота господа полезут в глубокие пещеры, подобно сказочным гномам, а мессир Рауль, подобно эльфу, будет гарцевать на белой арабской лошади! [57] - сказал Анри де Вандом.

— Так выпьем же за твою будущую белую лошадь, за алмазные россыпи Шарля-Анри и за золото Сержа! Дай-ка мне разговорник, может, и для меня найдется тема! Есть!

Оливье гнусавым голосом, утрируя восточное произношение, затянул:

— Даании аштарии ляк машрууб — пазвольте прэдложыть вам что нибудь выпить… Андана хафля — у нас вечеринка…Такдар тахдар — ви прыдете?…Уриид зуджааджит — я хотэл бы бутылку. Ценная книга, Гугенот. Пожалуй, и я займусь на досуге. Возьмешь в ученики, о мудрейший?

— Посмотрим на твое поведение, — сказал Гугенот серьезно, — У вас все шуточки. Лошади, алмазы. Вы как дети малые. Разве что Апеллес — я хочу сказать, Люк — проникся моей идеей.

— А где он сам, кстати?

— С холстом возится. У Люка сейчас дел под завязку. Он просил меня натаскать его в арабском, пока он пишет картину.

— Зачем Апеллесу эта галиматья? — удивился Серж, — Ты — с тобой все ясно. Ясно, что командир разведчиков должен понимать язык неприятеля. Но Люк?!

— Разве вы еще не поняли, какую авантюру затеял наш герцог? Джиджелли — крупная пиратская база, известная еще в прошлом веке. Более точные сведения в этой книге. А Люк художник. И внешность у него южанина. Он за кого хочешь сойдет — за испанца, за араба, за еврея. Люк решил одеться арабом и пробраться в крепость. Сделать точный план.

— Здорово!

— Молодец, Апеллес! — воскликнули желторотые.

— Нет, — сказал Рауль, — Это слишком опасно. Аасиф, Гугенот!

— Насколько я знаю Люка, — заметил Гугенот, — Если эта идея засела в его голове, он своего добьется.

— О да, — сказал де Невиль, — Люк парень упрямый.

— Скажем лучше 'настойчивый' , — заметил Гугенот.

— Я тоже упрямый, — сказал Рауль, — Пусть лучше не помышляет. Это верная смерть.

— Почему? — спросили желторотые, — Люк рисует очень быстро и точно.

— Даже если бы эта идея заслуживала того, чтобы ее рассмотреть всерьез, Люка должна сопровождать очень боеспособная, подготовленная группа прикрытия. Люк в роли шпиона! Не смешите меня! Стоит Люку открыть рот — и поминай, как звали.

— Почему? — опять спросили желторотые.

— Акцент, дети мои, акцент! Вы что, никогда не слышали, как иностранцы говорят по-французски? Или вы думаете, мы сейчас говорили как уроженцы Алжира?

— Полагаю, у нас будет время прислушаться к речи уроженцев Алжира. Люк же не завтра собирается раздобыть план Джиджелли.

— И на том спасибо, — вздохнул Рауль.

— Вам что, люди, головной боли мало? — спросил Оливье, — У нас есть начальство, наш милый герцог и его генералы. Пусть они и думают. Пусть они и приказывают. А наше дело маленькое. Отдохните, люди, расслабьтесь! Играйте в карты, в кости, для интеллектуалов — шахматы. И ни о чем не думайте. А потом, без всяких заморочек: 'так точно' , 'никак нет' , 'будет исполнено, мой герцог' .

— Я так и хотел, — пробормотал Рауль.

— Да, ты так и хотел! Я напомню тебе твои вчерашние слова — ты собирался лежать как колода до самого Алжира и обрастать пиратской бородой. Можешь обрастать на здоровье, пока время есть.

— Не получается, — вздохнул Рауль.

— У тебя и не получится, — улыбнулся Серж, — Уж я-то тебя знаю.

— Так и свихнуться недолго, — проворчал Оливье, — Вот и Люк свихнулся. Он оденется арабом и нарисует план Джиджелли! Бред безумца!

— В этом все-таки что-то есть, — заметил Серж.

— Пусть только Люк не вздумает идти в баню — Восток же славится подобными заведениями, — пробурчал Оливье.

— Да! — сказал Серж, — Тогда хана необрезанному гяуру Люку Куртуа.

Пираты переглянулись и захохотали.

— Почему? — спросил Ролан.

— Почему? — спросил Вандом.

— Я вижу, наша молодежь представления не имеет о некоторых обычаях жителей Востока, — сказал Рауль с иронией, — А, серьезно, на этом запросто можно запалиться.