действовали… с нарушениями закона.

Половину слов полковник не понял из-за невнятной речи и потому решил, что это обыкновенная язвительная издевка. Сидел и смотрел в одну точку.

– Я полностью… Готов выполнить… Исправить, – пробормотал он нечленораздельно…

Бурцев склонился к полковнику и сказал по слогам, преодолевая боль в ноющих губах и верхней челюсти, где из десны торчал обломок зуба:

– Я же вам сказал – претензий нет!

Полковник медленно поднял глаза, но переспросить не посмел. Сергей незаметно выложил на стол ключи от сейфа.

– Где сейчас находится… мой товарищ? Разглашать, что происходило в квартире Бурцева на самом деле, сейчас ему не хотелось, да и не следовало этого знать полковнику. В общем-то, он спас положение, вытащил из сложной ситуации, и наплевать, что разбили губы и вышибли зуб…

И тут полковник оживился и сам предложил выход:

– Это была… проверка? Негласная проверка?

– Да, плановая проверка, – подтвердил Бурцев. – Подразделение вневедомственной охраны сработало… в общем, неудовлетворительно. Запоздала группа захвата, на целых пять минут. Настоящие грабители удрали бы три раза. И захват провели грубо… Ну а об этих… костоломах и говорить нечего.

– Исправим! – заверил полковник, еще больше оживляясь: ну снимут звезду, врежут выговор, понизят в должности, однако не раздавят!

– Где мой товарищ? – осадил его Сергей.

– С ним полный порядок! – Полковник вскочил и вытянулся. – За ним уже приехали! И увезли.

– Куда увезли? Кто?

– Служба охраны!

– А-а, да-да, все правильно. – Значит, телохранитель Скворчевского действовал согласно инструкции. – Из Генеральной прокуратуры еще не приехали?

– Никак нет!

– А сообщали дежурному?

– Никак нет!

Судя по его военным ответам, полковник пришел в милицию из армии, из числа офицеров, попавших под сокращение.

– Ладно, не сообщайте, сам поеду.

– Прикажу дать свою машину!

Бурцев отставил стул с середины кабинета и сел.

– Мне от вас потребуется не только машина…

– Двери в квартире уже ставят, стальные!..

– И не только двери… В коридоре моей квартиры осталась дорожная сумка. Если хоть что-нибудь из нее пропало!..

– Никак нет! Ничего не пропало! В квартире сейчас усиленный наряд, четыре офицера…

– Молитесь, чтоб ничего не пропало, – посоветовал Бурцев. – Если в Бога веруете… К сумке лучше не прикасаться. Дайте приказ!

– Будет исполнено! Что еще прикажете?

– А что вы еще можете сделать?

– Есть зубной врач! – доверительно сообщил полковник. – Специалист по челюстно-лицевой хирургии, профессор! Прикажу сейчас же доставить в клинику!

– Это хорошо, – не сразу одобрил Сергей, раздумывая. – Только этого мало, полковник.

Тот поднял пытливый, выжидательный взгляд, в котором промелькнул испуг, чего раньше не наблюдалось.

– Слушаю… Слушаю вас, товарищ!..

– Мне нужны два толковых оперативника. Самых лучших! Желательно из отдела по борьбе с организованной преступностью.

Полковник облегченно вздохнул…

– Найдем, товарищ прокурор! Есть такие!..

– Запомните, виртуозы своего дела! А не костоломы. Откомандируйте в распоряжение Генпрокуратуры.

– Все понял, товарищ…

– Прямо сейчас ко мне их… И сроком на месяц.

– Прикажу вызвать! – Полковник схватил телефонную трубку и стал давать какие-то распоряжения.

А Бурцев вдруг подумал, что это его рвение все равно пойдет насмарку. И зря он сейчас приказывает кому-то вытащить из постели зубника-профессора, привести в порядок квартиру спецпрокурора и держать наготове персональную машину. Полковника сократят, а точнее, вышвырнут на улицу: Скворчевский никогда не простит собственного унижения и, даже будучи наказанным, найдет способ, как отомстить.

Полковник положил трубку.

– Через десять минут профессор будет, – отчеканил он. – Можно выезжать. Оперативники прибудут в зубной кабинет.

Профессор оказался на своем рабочем месте – в частной клинике, расположенной на первом этаже жилого дома. Пятидесятилетний человек с припухшими от сна глазами, но веселый и благодушный, наверняка привыкший к ночным побудкам. Работал он виртуозно, шутил, доверительно успокаивал, обещал сделать все быстро и по высшему классу. И пока он ковырялся во рту, залечивал раны, Бурцев никак не мог отвязаться от мысли, что Скворчевский рассказывал именно про этого врача, который сделал жене колье из человеческих зубов…

А потом в кабинет вошли старые знакомые – очкарик и крашеный, лучшие оперативники, откомандированные полковником…

Помня судьбу дискет, вывезенных с Кавказа, Бурцев не стал вываливать руководству все, что добыл в командировке в Спасо-Кирилловском монастыре. А пленку с записью неофициального допроса головореза Елизарова вообще спрятал в надежное место – зашел к холостяку-приятелю в соседнем доме и, пока тот бегал в магазин за пивом, запихнул кассету под неподъемный старинный буфет на кухне. Остальное хранил в сейфе, еще более надежном, – в собственной голове.

Обеспокоенное руководство меж тем ожидало информации – любой, касаемой исчезновения бывшего хранителя «ядерной кнопки». Оно ждало бури, если каперанга Губского умыкнула какая-нибудь разведка, и потому нервничало.

Бурцев же теперь отчетливо понимал, что его прошлые дела – зубцовский старец и убийство Николая Кузминых – тесно связаны с похищением инока Рафаила. Он вытащил из небытия эти дела и вплотную уселся за их проработку, назначая новые экспертизы. Многие детали и факты теперь воспринимались по- новому, да и круг экспертов за это время сильно изменился, поэтому заключения по некоторым предметам приходили совершенно другие. Особенно потрясла иная интерпретация автографа, оставленного на грамотке в руках старца и затем повторенная на лобной кости его черепа. И удивительно, что об этом и словом не обмолвился дотошный добровольный эксперт-ученый из МГУ. Перевод он сделал точный и верно установил принадлежность зубцовского старца к царскому роду, поскольку аналогичная надпись была на стене подвальной комнаты в доме Ипатьева, где расстреляли царскую семью Романовых.

Только там – кровью и на обоях. И на французском языке она звучала так: «Ici par ordre de la force des tenebres Ie Tsar a ete sacrifie pour la destruktion de I Etat. Avis a tous les peuples». Расшифровку каббалистического письма еще в середине тридцатых годов сделал француз Энель.

Вот это уже было кое-что! Такие глубокие корни питали нынешние события, что от одного прикосновения к ним становилось не по себе!

Но и загадок становилось все больше и больше. Если старец каким-то образом принадлежал к царской семье и после смерти лишился головы, то есть ли они у останков Романовых, до сих пор не найденных? Или