Но, появившись, воздвиг нежеланную в сердце кручину.
Сердце упало в груди у Медеи; затмились туманом
Очи ее; и залил ей ланиты горячий румянец;
Шагу ступить ни назад, ни вперед не была она в силах,
Словно к земле приросли стопы онемевшие девы.
Все между тем до одной отошли подальше служанки.
Оба, и он и она, стояли долго в молчанье,
Или высоким дубам, или стройным соснам подобны,
Что среди гор, укрепясь на корнях, недвижимо спокойны
Их заколеблют, шумят непрестанно. Так точно обоим
Много речей предстояло вести под дыханьем Эрота.
Понял Язон, что на деву ниспослано свыше несчастье
Волей богов, и, льстя ей, промолвил слово такое:
«Дева, зачем предо мной — я один! — ты трепещешь так сильно?
Я ведь совсем не таков, как иные хвастливые мужи,
Не был и прежде таким, пока оставался в отчизне!
Пусть поэтому стыд чрезмерный тебе не мешает,
Дева, меня расспросить иль сказать мне о том, о чем хочешь.
В месте священном, не с тем, чтобы делом греховным заняться, —
Прямо со мной говори и расспрашивай, словом любезным
Не прикрывая обман: ведь сама сестре обещала
Первая ты, что дашь для меня подходящее зелье.
Я заклинаю тебя и Гекатой самой, и родными,
И Громовержцем, что руку простер над молящим и гостем, —
Я, который и гостем явился сюда и молящим,
Чтоб умолять в безысходной нужде. Ведь без помощи вашей
Не одолеть мне вовек многотрудной этой работы.
Ту, что могу, как то подобает живущим далёко,
Доброю славой возвысивши имя твое. И другие
Будут герои тебя прославлять, воротившись в Элладу,
Будут и жены, и матери их, которые ныне
Горько рыдают о нас, на морском берегу восседая, —
Ибо поступком своим ты их тяжкие скорби рассеешь.
Некогда ведь и Тезея, в борьбе ему злой помогая,
Блага желая ему, Ариадна спасла Миноида,
Дева, что рождена Пасифаей, Гелия дщерью,
Бросив, она отплыла на судне вместе с Тезеем.
Боги любили ее, и в знак того средь эфира
Звездный сияет венец, что «венцом Ариадны» зовется,
Целую ночь напролет средь небесных вращаясь подобий.
И для тебя от богов такая же будет награда,
Если стольких спасешь ты славных мужей. Ты прекрасна
Так, что не можешь не быть непременно и кроткой и доброй».
Так, ее славя, он молвил. Она же, потупивши очи,
Дивно ему улыбнулась. Восторга исполнилось сердце,
Но не могла для беседы найти она первого слова,
Ибо о том и о сем говорить ей сразу хотелось.
Тут, отказавшись от слов, из душистого пояса зелье
Вынула просто она. Он же с радостью взял его в руки.
Дева готова была б для него свою вычерпать душу
И с восхищеньем отдать, если б этого он домогался:
Нежное пламя такое от русой главы Эзонида
Мощный Эрот разливал, и блестящие девичьи взоры
Властно он влек за собой, и душа согревалась Медеи,
Чуть лишь солнца лучи на заре начнут согревать их.
То опускали к земле они оба стыдливые очи,
То друг на друга опять бросали робкие взгляды,
Из-под веселых бровей светло улыбаясь друг другу.
И наконец через силу промолвила вот что Медея:
«Слушай с вниманьем теперь, как тебе уготовлю я помощь.
Только лишь явишься ты и отец тебе даст для посева
Страшные зубы, что были изъяты из челюстей змея,
Подстережешь ты, когда середина ночи наступит,
В черной одежде, один, отдалясь от товарищей прочих,
Круглую выроешь яму. Потом в этой вырытой яме
Должно зарезать овцу и, на части ее не рассекши,
В жертву принесть, разложив костер на дне этой ямы.
К дочери единородной Персея, Гекате, взмолившись,
Вылей из чаши ей в честь работу пчелиного улья.
После, помянешь когда и к себе преклонишь ты богиню,
Прочь от костра поскорей уходи. Но вспять обернуться
Шум случайный шагов или лай собачий нежданный
Да и к друзьям не вернуться тебе тогда невредимо.
Встанет заря, — распусти ты зелье мое и, как маслом,
Им до блеска натри, обнажившись, все тело. И будет
В нем беспредельная мощь и грозная сила, и скажешь,
Что не с людьми, а с бессмертными ты сравнялся богами.
Нужно, помимо копья, и щит твой зельем намазать,
Также и меч. И тогда уж тебя острия не пронижут
Землерожденных мужей и безудержно бьющее пламя
В пасти ужасных быков. Но таким ты пребудешь недолго, —
Дам и другое еще я для пользы твоей указанье.
После того как могучих быков запряжешь и пропашешь
Быстро всю твердую ниву своей могучей рукою,
И в бороздах восходить гиганты начнут от посева
Брошенных в черную землю зубов ужасного змея,
