провоз­гласило своей целью достижение идеала социальной справедливости и создание совершенного общества, лишенного эксплуатации и основанного на всеобщем равноправии. Подобные идеи, обобщенно именуемые социалистическими, в разных формах существовали на протяжении почти двух тысячелетий. Но в СССР впервые в мире была сделана попытка осуществить со­циалистическую идею на практике в масштабах целой страны.

Формирование тоталитарного социализма

Еще до революции в среде российской социал-демократии вызревали теории создания и функциони­ рования социалистической экономики. Предполага­лось, что это будет экономика нерыночного типа, в которой при отмене частной собственности на средства производства и их полном обобществлении хозяйст­венные связи будут основываться не на товарно-де­нежных отношениях, а на централизованном адми­нистративном распределении товаров. В соответст­вии с этим уже в первые послереволюционные месяцы было объявлено о национализации всей крупной про­ мышленности, а также земли. Приняв решение о вве­дении продовольственной диктатуры, новые власти начали отправлять в деревню чрезвычайные продо­вольственные отряды для изъятия у зажиточных крестьян излишков хлеба.

Однако умозрительная теория централизованного производства и распределения столкнулась с суровой реальностью: в стране свирепствовал голод, изнуренная первой мировой, а затем Гражданской войнами эконо­мика находилась в состоянии разрухи. Промышленная продукция в 1920г. составляла всего 22% от уровня 1913г., а продукция сельского хозяйства — 67%. В этих условиях и крестьяне, и рабочие стали выра­жать растущее недовольство политикой новых властей.

Это стало причиной замены уже в 1921 г. политики «военного коммунизма» на новую экономическую по­литику (нэп), которая имела смешанный, рыноч-но-административный характер. Ленин рассматривал нэп как своего рода обходный путь к социализму: предполагалось, что на протяжении довольно долгого времени социалистический уклад будет сочетаться с другими (капиталистическим, мелкотоварным, патри­архальным), при этом постепенно вытесняя их и неиз­менно сохраняя ключевые, ведущие позиции. Резуль­таты нэпа были достаточно впечатляющими: уже к 1925г. валовой сбор зерна превысил уровень 1913г. на 21%; промышленность достигла довоенных показа­телей несколько позже, к 1926—1927 гг.

Однако как раз в эти годы советское руководство во главе с И. В. Сталиным отказалось от политики нэпа и повернуло к линии на всеобщее обобществление. В 1925г. был провозглашен курс на индустриализа­цию, а в конце 20-х гг началась массовая коллективи­зация сельского хозяйства. К этому времени в стране в основном уже сложилась «классическая» тоталитар­ная система, укрепившаяся в последующие годы.

В результате индустриализации и коллективи зации, а также жестких норм регулирования обще­ственной жизни в СССР оформилось общество особо го типа. Произошло практически полное огосударств­ление средств производства, хотя формально в стране существовало два вида социалистической собственнос­ти — государственная и колхозно-кооперативная. В управлении экономикой воцарился жесткий центра­лизм, было введено административно-командное рас­пределение ресурсов и готовой продукции. Цены опре­делялись не на основе рыночного спроса и предложе­ния, а по указанию «сверху». Товарно-денежные от­ношения сохранялись, но также жестко регулирова­лись, носили «свернутый» характер.

Социально-классовая структура общества состояла теперь из трех основных групп: рабочего класса, значи­тельно увеличившегося за счет выходцев из деревни; колхозного крестьянства и кооперированных куста­рей; социальной «прослойки» служащих и интелли­генции. В 1940 г. эти три группы насчитывали соответ­ственно 34, 47 и 16,5% всего населения. Сохранялся также небольшой слой крестьян- единоличников и не­кооперированных кустарей (2,5% населения).

Руководство страны широко использовало различ­ные методы внеэкономического принуждения. Поми­мо введения паспортного режима, крайне жестких мер по борьбе с расхищениями социалистической собст­венности и нарушениями трудовой дисциплины, повсеместно использовался и принудительный труд заключенных. Историки до сих пор не пришли к еди­ному мнению относительно общего числа людей, по­ страдавших от репрессий, называются самые разные цифры. Однако достоверно известно, что труженики ГУЛАГа (Главное управление трудовых лагерей и тру­довых поселений) давали до половины добываемых в СССР золота и хромо-никелевой руды, примерно треть платины и древесины. Силами заключенных стро­ ились целые города (Магадан, Норильск, Ангарск и др.), каналы (Москва — Волга, Беломорско-Балтий-ский и др.), железные дороги.

В ходе репрессий, набравших особую силу с середи­ны 30-х гг., крайне возросла роль и власть органов внутренних дел и государственной безопасности, кото­рые осуществляли непосредственный контроль за все­ми сферами жизни общества. Не только коммунисти­ческая партия, но и многочисленные общественные организации (Советы, профсоюзы, комсомол, пионер­ские дружины, творческие союзы и т. д.) были пре­дельно идеологизированы и подчинены диктату пар­тийно-бюрократического аппарата.

Возникшее в СССР общество тоталитарного соци­ализма имело мало общего с моделью, разработанной в свое время основоположниками марксизма. Тем не ме­нее именно такой «жесткий» вариант развития позво­лил стране в беспрецедентно короткие сроки осущест­вить модернизацию в экономике и превратиться в мощную индустриальную державу. К началу второй мировой войны СССР, опередив все европейские стра­ны, вышел на второе место в мире (после США) по объ­емам промышленного производства. К этому времени в распоряжении руководства страны были идеально отработанные механизмы, дававшие возможность мо­билизовать все силы общества для решения той или иной важной задачи. Это в значительной мере обеспе­чило наряду с другими факторами победу СССР в Ве­ ликой Отечественной войне.

Вместе с тем форсированные методы управления экономикой (независимо от того, что они во многом диктовались объективными причинами) вели и к серь­езным потерям. Возникла, например, опасная диспро­порция между уровнями развития промышленности и сельского хозяйства, которое быстро превратилось в отсталую отрасль экономики и перестало обеспечивать потребности страны в продовольствии. Понеся серьез­ный урон в годы принудительной коллективизации, деревня в дальнейшем постоянно подвергалась на­сильственной перекачке огромных ресурсов и средств в «приоритетные» сферы экономики, по сути дела, став их придатком. Уровень жизни населения, особен­но крестьянства, был весьма низким. Капиталовложе­ния в легкую промышленность, производящую пред­меты массового потребления, были на несколько по­рядков ниже, чем в тяжелой промышленности.

В СССР был проведен широкий круг важных и принципиально новых социальных преобразований. Однако в условиях тоталитарного режима возможнос­ти, заложенные в этих преобразованиях, были реали­зованы далеко не полностью. И все же сделано было не­мало. Вскоре после Октябрьской революции были уп­разднены сословия, женщины получили равные права с мужчинами, введены бесплатное медицинское обслу­живание и образование, восьмичасовой рабочий день, система охраны труда женщин и подростков. Даже в самые трудные годы большие средства вкладывались в сферу науки и духовного развития общества. Значи­тельные усилия были направлены на ликвидацию без­ грамотности: если в 1913 г. лишь 27% жителей России умели читать и писать, то к концу 30-х гг. этот показа­тель вырос до 80%. Система бесплатного образования и преимущества, предоставленные рабочим и крестья­нам при поступлении в вузы, впервые в истории Рос­сии открыли возможность реализовать свои творческие способности огромной массе людей.

В результате произошла существенная переориен­тация в системе ценностей: стали значительно выше, чем прежде, оцениваться созидательный труд масс, их роль в истории. Вполне естественно, что в этих новых условиях подавляющее большинство членов общества искренне ощущали свое единство с государственной властью и активно участвовали в социалистическом строительстве. Однако, как уже говорилось в разделе о тоталитаризме, социальными благами пользовалось в СССР далеко не все население (крестьяне, например, и в этом отношении оказались в наиболее ущемленном положении); творческая инициатива личности искус­ственно приспосабливалась к задачам, определяемым государством; в условиях репрессий и искусственно раздуваемой борьбы с так называемыми «классовыми врагами» индивид не был социально защищен в глав­ном — в личной свободе, неприкосновенности имуще­ства, а подчас и жизни. Сфера культуры была жестко идеологизирована, «классовый подход» применялся даже к науке, в