Почти полного. «Эфира — крошечная точка на поверхности Сэры. Это все равно, что сжечь весь наш чертов мир».
— Полковник, я не знаю, что вам сказать, — выдавил Феникс. — Я могу только повторить: я очень, очень вам сочувствую.
Перед глазами у Хоффмана плыл туман. Он знал, кто и что находится вокруг него, он делал все, что от него требовалось, он выполнял свою работу, но картина была искаженной. Больше не было ни переднего, ни заднего плана. Все предметы выступали четко, независимо от расстояния, а звуки… Он слышал все, исчез «фильтр», который приказывал мозгу сосредоточиться на нужном и не обращать внимания на остальное.
Саламан и Прескотт стояли у пульта управления «Молота». Чтобы отключить предохранитель, требовалось вставить и одновременно повернуть три ключа. Через несколько минут Хоффману предстояло подойти туда и вставить свой ключ в гнездо.
«Я это заслужил, но Маргарет — нет».
— Сэр? — Аня Штрауд приблизилась к нему с таким видом, словно хотела поговорить с ним наедине, но Феникс не отошел в сторону. — Сэр, просто чтобы вы знали… Я связывалась со всеми солдатами, дежурившими на КПП в Тирусе, но, боюсь, никто не видел, как она уезжала и тем более въезжала в страну. Должно быть, она уехала в Коррен каким-то окольным путем. Все шоссе и дороги в Эфиру заблокированы.
Аня была доброй девочкой, искренней, сердечной — если вы умели ее слушать.
— А я-то думал — почему вы до сих пор на службе.
— Сожалею, что не смогла сделать для вас большего, сэр.
— Вы сделали больше, чем вам кажется, дорогая моя. — Это было слишком фамильярное обращение в разговоре с младшим офицером, но в тот момент ему было на все плевать. Аня была Аней, значит, он мог на несколько секунд превратиться в Виктора. — Спасибо вам за это. Я не забуду.
А теперь ему придется жить дальше. Феникс так и стоял рядом — не шевелясь.
«Пять минут.
Мы собираемся уничтожить всю Сэру, а я думаю только об одной женщине.
Может быть, никто из нас сегодня не в состоянии сделать большего. Мы горюем только о тех, кого знаем».
— Виктор? — Саламан махнул ему почти небрежно, словно предлагал выпить с компанией, но лицо его приняло жуткий мертвенно-бледный цвет. — Пора. Надо начинать.
У Хоффмана возникло кошмарное ощущение, будто он не собирается выполнить работу палача, а сам идет на казнь. Феникс схватил его за руку.
— Если хотите, Виктор, дайте мне ключ. Я сделаю это. Как вы сказали, это моя бомба.
Феникс всегда называл его «полковником». Но в подобные моменты случаются самые странные вещи: человек раскрывается полностью только в критической ситуации, и тогда он может потрясти вас — в хорошем или плохом смысле.
— Спасибо, — искренне ответил Хоффман. Губы его шевелились, он слышал собственный голос, но это слово произнес какой-то другой человек — тот Хоффман, который обязан был сейчас встать и идти, тот, который под взглядами других людей просто обязан был держать себя в руках и выполнять долг, потому что от него зависело слишком многое. — Сегодня не только мне предстоит стать вдовцом. Если я сам не в состоянии перенести этого, то мне не следует причинять такого горя другим.
Саламан и Прескотт ждали. Хоффман просто взял себя в руки и шагнул вперед. Он вставил свой ключ в гнездо первым, за ним — Саламан и Прескотт.
— Три… два… поворачиваем, — произнес Саламан.
На панели загорелись огоньки, сообщавшие о том, что активация оружия началась.
«Все кончено. Где ты, Маргарет, черт побери? Не бойся. Прошу тебя, не бойся».
Непосредственное приведение «Молота» в действие было обязанностью дежурного офицера. Но для этого не требовалось никакой специальной подготовки, необходимо было всего лишь нажать на две кнопки, компьютер делал все остальное. Прескотт решил, что это должен сделать именно он.
Офицер, не ожидая приказа, отошел в сторону. Прескотт протянул руку к подсвеченным пластмассовым квадратикам, бросил последний взгляд на часы и затем — на Феникса. Профессор кивнул.
— Простите нас, — произнес Прескотт, нажал одну кнопку, затем другую.
«Прости меня, Маргарет».
Огненная лавина захлестнула Сэру.
ГЛАВА 14
Я не потерплю образования гетто и запретных для граждан КОГ зон на суверенной территории КОГ. Мы либо граждане, либо бродяги — иного не дано. Если мы начнем построение нового общества с сегрегации, то со временем пропасть между людьми лишь увеличится; я не позволю, чтобы Пелруан превратился в анклав. Здесь будет единое общество, с едиными для всех законами.
— Вот черт, красивый рассвет, — произнес Коул.
— Значит, дерьмовая будет погода. Наоборот, нужен красный закат.
— Бэрд, дерьмовая погода — это когда у тебя яйца от холода отваливаются. Немного дождя — это хорошо для посевов.
Как все солдаты, Коул мог спать в любом месте и в любое время. Или по крайней мере, ему так казалось. Но сегодня он проснулся чертовски рано, потому что не мог спать, — распространились слухи о том, что на базу Вектес прибудут траулеры из Пелруана. Коулу хотелось взглянуть на это зрелище. Оно обещало быть интересным.
База постепенно заполнялась военными кораблями, танкерами с топливом и вообще всем, что могло держаться на воде. Коул прошелся вдоль пристани, отмечая последние прибавления, и почувствовал, что некоторых посудин он в порту Меррената не видел. Он начал считать. Похоже, капитан Майклсон раздобыл где-то пару лишних кораблей-амфибий. Некоторые амфибии уже разворачивались и направлялись обратно в Порт-Феррелл, чтобы забрать последние партии оборудования и людей. Это уже походило на такси.
На самом деле в нынешних обстоятельствах это сборище судов выглядело весьма внушительным военным флотом. Болтавшиеся вокруг разноцветные лодчонки придавали флоту мирный вид, но на линейных кораблях виднелись угрожающие орудия. Авианосцы «Гнездо ворона» выстроились в глубоководном отсеке у специального причала, бок о бок, так что можно было при желании перешагивать с одной палубы на другую. Они образовали как бы самостоятельный остров.
«Подумать только, у нас их были сотни. А теперь осталось едва несколько десятков».
— Они эти штуки где-то прятали, — заговорил Бэрд. — Когда нам нужна была сталь, они обязаны были сдать их в металлолом. Хитрые засранцы.
— Ага, и теперь эти хитрые засранцы оказали нам большую услугу, сынок.
Пропади все пропадом, только благодаря чокнутым обормотам вроде Майклсона и Файна, которые прятали корабли, у КОГ остался хоть какой-то военный флот. Вполне допустимо написать неправду в каких-то там бумагах, если человек знает, что тем самым он сможет в один прекрасный день спасти людям жизнь. Флоту давно, очень давно не уделялось никакого внимания. И очевидно, моряки много чего проворачивали за спиной у Прескотта.
