стоящей рядом с ней Инессе.

– Вчера он держался натянуто, – лепечет вечная болонка Размаевой. Даже обидно – неплохая девчонка, а идет у Елены на поводу.

– Они почти никого не знают, но это долго не продлится, – отметила Елена. – Все только и мечтают с ними познакомиться. От этих парней бросает в дрожь. Правда, у Марка есть девушка, – поморщилась она. – Хотя мне это безразлично.

Конечно, Марк ей безразличен, раз положила глаз на Елизара. Холодная змея внутри меня шевельнулась, вновь сдавливая сердце ледяными кольцами и мешая дышать. Руки, скрестившись, машинально коснулись горла, словно могли каким-то образом прочистить его, освобождая дыхание. Такие холодные, что дышать стало только труднее.

– Чем любой мракаур опасен для Хранителя света? Злата, может, вы ответите?

Теплый голос Елизара заставил вздрогнуть. Он начал урок, а я и не заметила. При такой внимательности «неудовлетворительно» не за горами.

– Телекинез, энергетические щиты. Если это Охотник, то левитация. – Мой ответ прозвучал громко и четко.

Надо же, значит, сейчас я себя контролирую, несмотря ни на что, но посмотреть на него сил не хватает. Мозг, скрипя и нехотя, начал работать. В сознании появилась наша встреча: водяной котик, играющий с мячом, танец, гибкие пальцы, обводящие губы, сильные руки, с легкостью поднявшие меня.

– Они очень сильны и могут нанести серьезные раны верлафу, – продолжила я. Двойственное утверждение, но верное. – Например, если мракаур обездвижит верлафа… скажем, у оборотня сломана нога, то это приравняется к смерти. Хранитель, не способный защитить себя, – легкая добыча, которую мракаур легко может разорвать.

– Это правильно. – Его улыбку не вижу, но понимаю, что на губах она есть. – Но существует еще одна опасность, не менее важная, которую все время нужно держать в уме.

«Нельзя стоять безвольным истуканом, разглядывая пол», – одернула я себя. Медленно подняла голову, но посмотрела в сторону. Странно, зал пустой… Хотя нет: возле левой стены – несколько разбитых автомобилей и сложенные металлические балки. Интересно, как же тренировались Хранители? Покореженные старые машины скорее походят на бесформенную кучу металлолома.

– Я не знаю, – сказала я.

– Может, знает кто-то еще? – Нетрудно сообразить, что сейчас он оглядывает всю группу.

Повисшая тишина и тихое дыхание.

– Укус мракаура, – сказал Елизар. – Яд в клыках опасен не только для людей. Конечно, укус не сделает вас созданным вампиром, как смертного, но приведет на некоторое время в оцепенение. Серебро в крови верлафов способно нейтрализовать яд, но на это нужно несколько минут, а в сражении и секунда может стоить жизни. Укус мракаура – это быстрая смерть, так как вы будете разорваны еще до того, как придете в себя!

– Значит, ваш укус тоже может привести в оцепенение, и вы способны левитировать? – кокетливо спросила Елена.

– Конечно, я ведь мракаур, – усмехнулся Елизар.

Не выдержав, я взглянула на него, моментально встретившись с темными, затягивающими омутами глаз. Какие же они красивые – оторваться невозможно. Опять возникло желание прикоснуться к горлу, но руки и так уже там. Взгляд проник в душу, порабощая сознание и сковывая разум. Укус и не требуется: оцепенение наступает мгновенно.

– Очень хотелось бы увидеть левитацию. – В басе Павла Самохина послышалась скрытая надежда.

– У вас будет возможность увидеть левитацию, но не сегодня, – пообещал Елизар.

– Значит, это правда? – спросил Дроздов. – Вы действительно обладаете силой Охотника? Вязин сказал, что даже сильнее.

Елизар посмотрел на Дмитрия, но ответил он не о себе:

– Любой Охотник обладает огромной силой: мощнейший щит, колоссальная телекинетическая энергия. К тому же он не будет стоять на месте и ждать, пока верлафы уничтожат его, он будет защищаться и атаковать, используя телекинез. Уничтожить такого вампира – почти непосильная задача для одного оборотня. Хранители могут разорвать его только группой.

Я вздрогнула. Бой группой – это то, что мне недоступно, то, чего я лишена, а значит, с Охотником я никогда не справлюсь. Елизар взглянул на меня и улыбнулся, словно зная, что меня беспокоит. Сцепив руки за спиной, он прошелся вдоль шеренги.

– У любого мракаура, и Охотник не исключение, есть одна особенность – ахиллесова пята, если хотите. Атакуя или блокируя удары оборотня, он на миллисекунды убирает щит, концентрируясь на ударе. Если поймать эту миллисекунду, что очень сложно, серебряными когтями можно нанести глубокую рану или даже разорвать противника. Только я забежал вперед. Сегодняшнюю тренировку мы посвятим другому: вы попробуете уничтожить мой щит, который будет очень слабым. Само собой, я буду защищаться, – хмыкнул Тагашев. – Слабый щит можно уничтожить, разорвав его когтями. Итак, начнем тренировку по одному. Выбор за вами: можно попытаться отвлечь меня, мешая сконцентрироваться; атаковать, пытаясь разорвать щит, или поймать упомянутые миллисекунды и атаковать до появления новой защиты. Задача проста: вы должны сделать вид, что разрываете меня. Левитацию и телекинез я не применяю.

Тагашев вышел на середину зала и, приняв боевую стойку, закрыл себя щитом.

Воздух вокруг Елизара будто сгустился и едва заметно начал колебаться. Так бывает, когда смотришь на самую верхушку пламени костра. Черты лица накрыла едва заметная тень. Теперь его глаза казались бесконечными, заманивающими в ловушку темными туннелями. Вот бы зайти и спрятаться там от всего и навечно. Как сосредоточиться на тренировке, когда единственное желание – подбежать и прильнуть к нему? Обвиться цепким плющом, прижаться к сильной мощной груди, греться в горячих объятиях и думать о том, как ты нужна ему. Увы, желание несбыточное.

Роман, обернувшись волком, уже атаковал. Тагашев скользил по гранитному полу, не давая не то что нанести удар, а даже приблизиться. Мгновенная реакция и молниеносная скорость. Да, я видела его в бою с Максом – настоящем, страшном бою, а сейчас складывалось впечатление, что он забавляется. Двигается легко, непринужденно, грациозно. Легкая улыбка трогает красивые губы. Огромный коричневый волк прыгает, но в пустоту; высекает серебряными когтями искры из гранита, атакует, но безуспешно. Все затаили дыхание: слышны лишь невесомые шаги, скрежет когтей и раздраженный рык волка.

Елизар начал атаковать. Мощный удар – и Роман, отлетев, ударился о стену. Самойлов не привык отступать, кому, как не мне, об этом знать. Коричневая шерсть поднялась дыбом. Зарычав, Роман снова бросился, достал противника, но с силой ударился о щит. Легкий треск пронесся по шерсти волка, как статистическое электричество. Интересно, это больно? Сила удара была мощнее, чем от удара рукой, а Тагашев сказал – очень слабый щит. Я поежилась. Неужели такое возможно? Роман навалился всем телом и снова ударился о защиту. Значит, щита нужно касаться только когтями. Роман отряхнулся и теперь нерешительно закружил вокруг Елизара, грозно рыча: похоже, злится. Неожиданно Самойлов метнулся в нашу сторону, но прямо в прыжке развернулся и с силой разорвал щит Елизара. Быстрая атака – и Самойлов победно зарычал, делая вид, что разрывает мракаура.

– Отлично, – улыбнулся Елизар. – Но это на сегодня, – добавил он. – Двигаешься медленно и неуверенно.

Лицо Самойлова нахмурилось подобно грозовой туче. Неудивительно: в группе он лучший. А уж в медлительности его точно никто не мог обвинить.

– Твое преимущество – мощь лап и сила удара, пользуйся этим, – подытожил Тагашев.

Кивнув, Роман с недовольной миной вернулся на свое место.

После первого боя настроение группы резким падением акций рухнуло вниз. Если не справился Самойлов, то другим Тагашева и вовсе не пересилить. Похоже, эта тренировка затянется не на один урок, а на несколько, пока все не одолеют щит. Я покосилась на Елену: с этой можем не управиться и за месяц. Флиртовать у нее получается гораздо лучше, чем сражаться. Карие глаза девушки не отрывались от лица Тагашева, прилипнув, будто приклеились на моментальный клей. Сердце снова сжалось от боли.

– И как его атаковать? – прошептала Алина.

– Не знаю. Единственное, что я заметила: щита можно касаться только когтями, – ответила я.