Вересова удрученно вздохнула.

Из всех парней помимо Романа разорвать щит удалось, что было неожиданно, только Павлу Самохину. Скорость и реакция парня поразили, и со щитом он справился без затруднений.

Сражение Алины закончилось растяжением ноги и несколькими синяками. Огорченная девушка уселась на скамью. Я заметалась, не зная, какой части тела коснуться руками: то ли плечи обхватить, чтобы не развалиться, то ли схватиться за грудь, чтобы придушить ненавистную ледяную кобру, мешающую дышать. Да, моя очередь, но я медлила. Как победить того, кем уже побеждена? Как сосредоточиться?

– Злата! – окликнул он.

Краска стекла со щек, а ладони отвратительно затряслись. Мысли взметнулись в голове, словно стайка испуганных птичек. Попробую сделать примерно то же, что и Роман. Молча вышла вперед и, не трансформируясь, приняла боевую стойку. Позади послышался смех. Да, смеются. Все из-за того, что не обернулась. Сражаться с мракауром без трансформации бессмысленно: без когтей щит не разорвать. Но Елизар коварно улыбнулся: о моей способности он знает. Опять колебание воздуха – он закрыл себя щитом.

Защита кажется ощутимой: даже волосы едва заметно развеваются, словно легкое дыхание коснулось моего лица. Тагашев от меня в пятнадцати шагах – значит, можно разогнаться. До стены справа от него расстояние гораздо больше. Возможно, допрыгну, если трансформируюсь, но тогда он догадается… Нужно отвлечь и заманить его ближе к стене. Получится ли?

Сорвавшись с места, я выбросила когти и ринулась вперед, начав атаковать. Как же быстро он двигается. Когти уходили в пустоту. Рука Елизара рассекла воздух рядом с моим плечом. Теперь начал нападать он. Короткие миллисекунды, о которых он говорил, совсем незаметны. Удары следуют один за другим, только успевай блокировать, но ответный удар нанести невозможно – он мгновенно закрывает себя защитой. Но сейчас это неважно, главное – он сосредоточился на атаках, а я медленно и уверенно отступаю к правой стене. Очень близко – теперь допрыгну. С силой оттолкнувшись ногой от стены, я трансформировалась, перекувыркнулась через него, снова обернулась и, приземляясь на ноги, полоснула когтями по щиту на уровне груди, спускаясь вниз и наискосок до самой талии…

Странное ощущение. Когти словно попали в вязкую массу, будто резали эластичную ткань. Медлить нельзя. Выбросив руку, я с силой вонзилась в грудь Елизара… Повисла тишина. Скулы мракаура чуть побелели, но он даже не вздрогнул.

– Вы разорваны, Елизар, – тихо произнесла я, разглядывая его рану.

Что со мной? Я ранила его! Набросилась на того, кем дышу и о ком мечтаю. Злюсь? Наверное – потому что больно и холодно. А нападение на наставника повлечет еще одно наказание, и, возможно, серьезное. Я тотчас спрятала когти и обхватила себя за плечи, чувствуя, что меня действительно колотит озноб, будто кровь в венах стынет, не двигается и совсем не греет. Раны на груди Елизара мгновенно стянулись. Не осталось даже следов крови – очень быстрое восстановление. Если бы так можно было излечить и душу.

– Интересная атака. Вам удалось застать меня врасплох, – спокойно сказал он. – Я мог бы поставить «отлично», но вы напали на наставника. Поэтому – «удовлетворительно».

– Вы не назначите наказание? – едва слышно спросила я.

Как же сложно называть его на «вы», но нужно соблюдать дистанцию «наставник – студентка».

– По-моему, наказаний у вас и так предостаточно. Возвращайтесь на место, Злата. Елена, теперь вы, – обратился он к Размаевой.

Повернувшись, я вернулась в шеренгу.

– Что с тобой? – зашептала Алина. Она восстановилась и уже заняла свое место в ряду. – Тебе мало двухнедельного наказания? Тебе повезло, что он не будет жаловаться Фомину!

– Да, повезло, – прошептала я.

– Как ты это делаешь? – затараторила она. – Я говорю о твоей частичной трансформации. Тебе не нужно оборачиваться полностью, чтобы сражаться.

– Моя трансформация позволяет сделать это, – ответила я, зная, что услышу этот вопрос еще не один раз.

Сдавленный вскрик привлек наше внимание. Елена сидела на полу, держась руками за щиколотку. Тагашев убрал защиту и, присев, склонился над ней. Сильные пальцы осторожно ощупывали ногу. Я вздрогнула. Точно так же он осматривал и мою. Я закусила губу, но, похоже, слишком сильно: на языке почувствовался вкус крови. В глубине сознания шевельнулась укоризненная мысль. Он наставник и обязан оказать помощь, но злющая холодная змея внутри меня шипела и сжимала сердце.

– Перелома нет. – Елизар поднялся и подал руку, помогая Елене встать. Улыбка на его лице засияла солнцем, но не моим – чужим.

– Может, растяжение, Елизар? – Рот Елены растянулся чуть ли не до ушей.

«Она же притворяется», – вяло подумала я. Остаток урока я стояла, опустив голову, и изо всех сил старалась подавить в себе нахлынувшие чувства. Скорее бы закончилось занятие, но, как назло, минуты текли застывающей смолой. Послышалось рычание волка. Но Инесса не справится, даже смотреть не стоит.

Казалось, звонок прозвенел очень громко, но разум воспринял его как чудесное освобождение. Сразу подбежал Роман с вопросом:

– Как тебе это удается?

Может, спуститься в холл и объявить во всеуслышание? По крайней мере время сэкономлю. Кое-как собрав в кучу растекающуюся волю, я ответила и ему и двинулась к выходу, все еще обнимая себя руками.

– Злата, – голос Елизара пришпилил к полу, – я могу с тобой поговорить?

– Да, – медленно повернулась я.

Я наблюдала за тем, как все выходят из тренировочного зала. На лице Павла Самохина – любопытство и восхищение. Наверняка, как и многие другие, хочет узнать о трансформации. На губах Размаева – легкая усмешка. А вот Елена раздосадована. Переминается с ноги на ногу, подходит к Елизару, что-то говорит ему. Он понимающе кивает головой. Я сильнее сжала плечи, чтобы унять дрожь, сотрясающую тело.

– Пока! – звонко попрощалась Елена и пошла, покачивая бедрами. На ангельском лице блуждала удовлетворенная улыбка.

Как только за последним из студентов закрылась дверь, Елизар обеспокоенно посмотрел на меня. Смоляные брови сошлись у переносицы. Несколько быстрых шагов – и он остановился напротив меня. Сильная большая рука коснулась плеча. Такая горячая. Хочется потереться о нее щекой, погреть ледяные пальцы.

– Тебе холодно? Всю тренировку ты дрожала как осиновый лист. Чем-то огорчена и тебе плохо? Ты как потухший светлячок, Злата.

– Все хорошо, Елизар, – торопливо ответила я.

– Я же вижу. – Одной рукой он прижал меня к себе. Оживляющее тепло заструилось по озябшему телу. Прильнув к нему, я молча слушала. – Ты набросилась на Елену и заработала наказание. Напала на меня, а сама едва на ногах держишься. Ты сбежала в лес, не думая о том, что совсем недавно мы уничтожили Охотников. – Другой рукой Елизар обхватил мое лицо и повернул к себе. – Когда я говорил, что ты должна узнать о своей трансформации, я не имел в виду, что нужно сбегать. Ты могла сказать мне, что собираешься сделать вылазку, и я бы пошел с тобой. А если бы до того, как тебя нашел Макс, ты нарвалась на мракауров?.. Злата, что происходит?

– Не очень хорошее настроение, вот и все, – уклонилась я от ответа.

Пальцы на моем лице разжались, коснулись щеки, а потом медленно очертили скулу.

– Не хочешь говорить?

– Не могу, – прошептала я.

Отвернувшись, я начала усиленно рассматривать входную дверь, мечтая оказаться по ту сторону. Сбежать, потому что неловко. Кончики пальцев едва заметно подрагивали. Нервы, похоже, не железные, а должны бы быть таковыми. Я глубоко и медленно вдохнула, задержала дыхание, будто таким образом решила удержать слова признания, готовые сорваться с языка. Неужели он не видит, не знает, не чувствует, не хочет понять?