Теперь отец понял, как был неправ, он писал матери, прося прощения, но та не отвечала на его письма — значит, не простила. Но матушки нет, и брата Карлоса тоже нет. Как же хрупка жизнь, и как непростительно поздно люди прозревают от своих заблуждений. Но она скрасит последние дни этого одинокого человека, вместо тех, кто уже никогда не придет к его постели.
За окном по камням зацокали копыта. Девушка тихонько опустила руку спящего герцога и подошла к окну. Дон Эстебан подал руку Полли, помогая той спуститься из открытого экипажа, запряженного парой лошадей.
«Как хорошо, что он догадался взять экипаж для Полли, — в душе порадовалась Кассандра, — та умерла бы от стыда, сидя в железных объятиях дона Эстебана».
Полли вошла под высокие своды входной двери и исчезла из виду. Девушка вернулась к кровати, ожидая прихода тетушки. Через несколько минут раздался стук в дверь, на этот раз дон Эстебан вошел первым, а за ним боязливо прошла Полли. Герцог открыл глаза и посмотрел на своего коннетабля и подругу дочери.
— Ваша светлость, сеньора Полли прибыла, — доложил дон Эстебан, отступив в сторону.
— Здравствуйте, сеньора, — обратился герцог к Полли, переходя на английский язык, — примите мою глубочайшую благодарность за то, что вы спасли мою дочь.
— Не за что, ваша светлость, — ответила Полли, пытаясь сделать реверанс, — я люблю Кассандру, как родную, и все сделаю для того, чтобы она была здорова и счастлива.
— Еще раз благодарю вас, — наклонил голову герцог, — но вы должны были захватить драгоценности графини.
Полли тут же достала из кармана белый узелок и, развязав, разложила все привезенные вещи на маленьком столике в изголовье герцога.
— Меня интересует большой золотой медальон с аметистом на крышке, он здесь? — спросил герцог, плохо видевший усталыми слезящимися глазами.
— Да, ваша светлость, вот он, — подсказала Полли, протягивая медальон герцогу.
Тот провел исхудавшими пальцами по огромному лиловому камню и надавил на защелку. Крышка откинулась, и старик увидел портрет, заказанный им в первый месяц после свадьбы. Его Каэтана, такая прекрасная, держала мужа за руку и улыбалась нежной улыбкой. На глаза герцога снова навернулись слезы. Он закашлялся, справляясь с волнением, а потом обратился к своему коннетаблю.
— Дон Эстебан, прошу вас, распорядитесь, чтобы графиню и сеньору Полли проводили в их комнаты, день был трудный, и им необходимо отдохнуть, а сами вернитесь сюда.
— Да, ваша светлость, — поклонился дон Эстебан и вышел в коридор.
Он вернулся ровно через минуту, за ним следовали две женщины в черных платьях и белых крахмальных фартуках.
— Ваше сиятельство, и вы, сеньора, соблаговолите проследовать за служанками, они отведут вас в приготовленные для вас комнаты, — предложил дон Эстебан.
Кассандра взяла Полли под руку и, попрощавшись с герцогом, вышла вслед за женщинами. В коридоре она спросила служанок по-испански, как их зовут. Оказалось, что молодая женщина, Лаура, предназначена в услужение Кассандре, а та, что постарше, по имени Лусита, должна была прислуживать Полли.
— Да ты что. Зачем мне служанка? — изумилась Полли, которой девушка объяснила решение герцога. — Какая из меня сеньора?
— Сеньора говорит, что ей не нужна служанка, — перевела ответ тетушки Кассандра.
На глаза Луситы набежали слезы, и она умоляюще поглядела на молодую госпожу.
— Пожалуйста, сеньорита, убедите вашу тетушку не отказываться от меня, ведь нас специально наняли неделю назад, ожидая вашего прибытия. Если меня уволят, кто будет кормить мою старую мать и меньших братьев? У меня нет мужа, я — кормилец семьи.
— Хорошо, я обещаю, что уговорю ее, — пообещала Кассандра, а сейчас отведите нас в наши комнаты, мы очень устали.
Обрадованные служанки заспешили по коридору, голоса и шаги женщин затихли, а в спальне усталый герцог собрался с силами и тихо сказал своему преданному слуге:
— Дон Эстебан, я выяснил, что наш информатор из посольства в Лондоне не сообщил очень важных подробностей о смерти моей жены, например, о том, что ее ограбили. Ожерелье, которое с нее сняли в момент смерти — скорее всего, то, что было моим свадебным подарком. Она изображена в нем на этом портрете в медальоне моей дочери. Я думаю, графа Монтойю перекупили, это мог сделать только один человек, тот, кто восемнадцать лет назад принес мне пресловутый браслет — мой племянник Альваро. Поезжайте в Мадрид и постарайтесь обыскать его покои, ищите все, что может быть связано с моей женой и дочерью. Но поспешите, мне осталось слишком мало.
— Я все понял, ваша светлость, на рассвете я выезжаю, — дон Эстебан поднялся и поклонился герцогу.
— Бог вам в помощь, — пожелал старик и закрыл глаза.
Он не мог уйти, не узнав всей правды и не отомстив, если его подозрения подтвердятся.
Уже месяц Кассандра и Полли жили в замке Монте-Оро. Добрейшая душа Полли рвалась помогать ухаживать за больным герцогом. Она попросила Кассандру объяснить это герцогу и предложила дежурить около него по ночам, чтобы Кассандра могла отдыхать. Герцог, который чувствовал, что его силы уходят, согласился. Так они и проводили по очереди дни и ночи в спальне герцога.
Кассандра попросила управителя замка послать человека в книжный магазин в Гранаде и привезти ей все ноты, которые он там найдет, а когда слуга привез ей целый ворох нот, распорядилась перенести в спальню отца маленький клавесин из соседней гостиной. Поняв, что поет и читает ноты, она села за этот инструмент и, взяв первые аккорды, поняла, что и играет тоже хорошо. Теперь она много пела, аккомпанируя себе на клавесине, и замолкала только тогда, когда отец задремывал.
Судьба послала ей еще один подарок: среди привезенных нот оказались и листы с арией Царицы ночи из «Волшебной флейты» Моцарта, и Кассандра поняла, что именно эта мелодия звучала в ее ушах, когда она видела загадочного незнакомца с синими глазами. Значит, когда она встретила этого синеглазого незнакомца, звучала именно эта музыка. Может быть, она сама пела эту арию. Но партия была слишком высока для ее голоса. Может быть, ее голос до болезни был выше? Девушка терялась в догадках, но все время возвращалась мыслями к этой музыке и образу мужчины в черной шелковой маске. Но вновь вызвать это воспоминание она не могла.
Герцог попросил дочь носить наряды Каэтаны, оставшиеся в гардеробной спальни его жены, сам он в эту комнату после бегства герцогини не зашел ни разу. Девушка вместе Лаурой отправилась в спальню матери. Большая квадратная комната с двумя стрельчатыми окнами, обставленная роскошной тяжелой резной мебелью, была на удивление безлика — нигде не было ни портретов, ни каких-либо мелочей, напоминающих о прежней хозяйке. Только в гардеробной, закрытой на большой замок, висело множество нарядов и стояли шкафы с бельем.
— Ваше сиятельство, ключница Хосефа, проработавшая в замке всю жизнь, рассказывала, что когда ваша матушка убежала, герцог приказал сжечь все ее вещи в большом костре на заднем дворе, — склонившись к уху Кассандры, сказала служанка. — Ключница тогда уничтожила все, что было на виду, а из нарядов сожгла только те, что хозяйка носила до свадьбы, а остальное заперла в гардеробной, надеясь, что герцогиня вернется. Она отдала хозяину только Библию и ноты, сказав, что жечь Святое Писание и священные гимны — грех. Они все знали, что хозяйка до свадьбы пела в монастыре Святой Каталины.
— Дай ей Бог здоровья, — пожелала Кассандра, — видно, она любила молодую хозяйку.
— Вашу матушку все любили, слуги до сих пор вспоминают ее добрым словом, как она была добра и проста, — подтвердила догадку хозяйки Лаура. Она оглянулась по сторонам и всплеснула руками. — Какие красивые платья!
Платья действительно были прекрасные. Все они были испанскими, только пара французских нарядов, с узкими лифами и пышными юбками, висящих отдельно, напоминала о пышном дворе королевы Марии-Антуанетты. В одном из шкафов вместе с шелковыми нижними юбками лежали и яркие многоярусные цыганские юбки и тонкие кофты с открытыми плечами и широкими, обшитыми бахромой
