подвигах. До сегодняшнего дня, если бы она думала о нем вообще, она бы только закатила глаза и представила бы себе глупого волосатого парня тридцати лет, с мощной грудью, крупной хиппи-бородой, со шкурой льва на голове и большой дубиной, как у пещерного человека. Ей казалось, что он будет плохо пахнуть, отрыгивать и много чесаться, а говорить, в основном, похрюкивая.

Она не ожидала того, что увидела. Его ноги были босые и покрытые белым песком. Роба сделала его похожим на священника, хотя Пайпер не могла точно вспомнить, священники какого звания носили фиолетовое. Это были кардиналы? Епископы? Или фиолетовый цвет означал, что он был римской версией Геркулеса, а не греческой? Его борода была модно пострижена, как у папы Пайпер и его друзей — актеров, которые не брились в течение двух дней, но по-прежнему выглядели круто. Он был хорошо сложен, но не слишком коренаст. Его черные волосы были пострижены в римском стиле. У него были удивительные голубые глаза, как у Джейсона, но его кожа была медного цвета, как будто он провел всю свою жизнь в солярии. Самое удивительное: он выглядел на двадцать лет. Безусловно, не старше. Он был сурово красив и совсем не похож на пещерного человека. У него и в самом деле была дубина, которая лежала на песке рядом с ним, но это было больше похоже крупную бейсбольную биту пяти футов длиной — полированный цилиндр из красного дерева с кожаной рукояткой и бронзовыми шипами. Сам тренер Хедж позавидовал бы.

Джейсон и Пайпер приземлились на краю прибоя. Они направились к нему медленно и осторожно, пытаясь не делать лишних шагов. Геркулес смотрел на них без каких-либо конкретных эмоций, как если бы они были той или иной формой морских птиц, которых он раньше никогда не замечал.

— Здравствуйте, — сказала Пайпер. Всегда стоит начинать с хорошего.

— Как делишки? — спросил Геркулес. Его голос был глубоким, но не особенным, а самым обычным и очень современным. Он мог бы поприветствовать их в раздевалке школы.

— Ну, не очень хорошо, — Пайпер поморщилась. — Ну, на самом деле, нормально. Я Пайпер. Это Джейсон. Мы…

— Где твоя львиная шкура? — перебил её Джейсон.

Пайпер хотела ткнуть его локтем, но во взгляде Геркулеса не было ни капли раздражения.

— Здесь тридцать два градуса тепла, — сказал он. — Зачем мне сейчас моя львиная шкура? А ты одеваешь шубу на пляж?

— Понимаю, — голос Джейсона звучал разочарованно. — Просто на всех картинах тебя всегда изображают со львиной шкурой.

Геркулес укоризненно посмотрел на небо, будто хотел переговорить со своим отцом, Зевсом.

— Не верь всему, что ты слышал обо мне. Быть знаменитым — это не так весело, как тебе кажется.

— И не говори, — вздохнула Пайпер.

Геркулес зафиксировал свои блестящие голубые глаза на ней.

— Ты известна?

— Мой отец… он снимается в кино.

Геркулес зарычал.

— Только не нужно про кино. Олимпийских богов всегда показывают неверно. Ты видела хотя бы один фильм про меня, где я похож на себя?

Пайпер пришлось признать, что он был прав.

— Я удивлена, что вы так молоды.

— Ха! Бессмертие помогает. Но, да, я был не очень стар, когда умер. Не по вашим современным стандартам. Я совершил множество геройских подвигов в своё время… действительно очень много. — Его глаза переметнулись на Джейсона. — Сын Зевса, да?

— Юпитера, — сказал Джейсон.

— Не велика разница, — заворчал Геркулес. — Отец раздражителен в любой форме. Что насчет меня? Я был назван Гераклом. Затем римляне пришли и назвали меня Геркулесом. Я не очень-то и изменился, хотя в последнее время… мысли об этом вызывают у меня головную боль.

Левая сторона его лица содрогнулась, одежда замелькала, на мгновение побелела, а затем обратно стала фиолетовой.

— В любом случае, — сказал Геркулес. — Если ты сын Юпитера, ты можешь меня понять. Это большое давление. Всего всегда мало. В конце концов, это может заставить кого-угодно разорваться.

Он повернулся к Пайпер. Она чувствовала, как будто тысяча муравьев поползли вверх по ее спине. Была некая смесь печали и тьмы в его глазах, что казалось вполне ненормальным и определенно ненадежным.

— Что касается тебя, моя дорогая, — сказал Геркулес. — Будь осторожна. Сыновья Зевса могут быть… впрочем, неважно.

Пайпер понятия не имела, что это значит. Внезапно, ей захотелось оказаться от этого бога настолько далеко, насколько это было возможно, но она старалась сохранять спокойное и вежливое выражение лица.

— Так, Мистер Геркулес, — начала она. — Нам поручено задание. Мы хотели бы получить ваше разрешение на проход в Средиземное море.

Геракл пожал плечами.

— Я здесь именно для этого. После того, как я умер, папа сделал меня привратником Олимпа. Я подумал: «Чудесно! Олимпийская служба! Гулянки все время!». Только он не упомянул о том, что я должен буду охранять двери в древние земли, вот так я и застрял на этом острове до конца веков вечных. Очень весело.

Он указал на столбы, поднимающиеся над прибоем.

— Тупые столбы. Некоторые люди утверждают, что я создал целый Гибралтарский пролив, распихивая горы. Другие говорят, что горы являются столбами. Что это за куча Авгиева навоза? Столбы — это столбы.

— Окай, — сказала Пайпер. — Естественно. Так что… мы можем пройти?

Бог почесал свою модно остриженную бороду.

— Ну, для начала я должен дать вам стандартное предупреждение о том, как опасны древние земли. Не каждый полубог может выжить в Средиземном море. Из-за этого, я должен поручить вам задание. Вы должны доказать, что вы достойны… бла, бла, бла. Честно говоря, мне до этого нет никакого дела. Обычно, я поручаю полубогам что-то простое, типа похода по магазинам, пение веселых песенок… что-то в этом роде. После всех тех подвигов, которые мне пришлось совершить для моего злого двоюродного брата Эврисфея, ну… я не хочу быть таким парнем, понимаете?

— Мы ценим это, — сказал Джейсон.

— Эй, да без проблем.

Геркулес говорил расслаблено и спокойно, но он все равно заставил Пайпер нервничать. Этот темный блеск в его глазах напомнил ей древесный уголь, пропитанный керосином, готовый загореться в любой момент.

— Так или иначе, — сказал Геркулес. — В чем смысл вашего поиска?

— Гиганты, — ответил Джейсон. — Мы едем в Грецию, чтобы не дать им пробудить Гею.

— Гиганты, — пробормотал Геркулес. — Я ненавижу этих парней. Еще когда я был полубогом-героем… ах, неважно. Итак, какой бог устроил все это? Папа? Афина? Может быть, Афродита?

Он поднял бровь и посмотрел на Пайпер.

— Смотря на тебя, такую хорошенькую, я догадываюсь, кто твоя мать.

Пайпер должна была думать быстрее, но Геркулес выбил ее из колеи. Слишком поздно она поняла, что разговор превратился в минное поле.

— Гера послала нас, — сказал Джейсон. — Она собрала нас вместе, чтобы…

— Гера.

Внезапно выражение лица Геркулеса стало похожим на Гибралтарские скалы, твердым, неумолимым и каменным.

— Мы ненавидим ее тоже, — быстро добавила Пайпер. Боги, почему она не подумала об этом раньше? Гера была смертельным врагом Геракла. — Мы не хотим помогать ей. Но она не дала нам выбора…