— Нам пора возвращаться. Концерт заканчивается, французский посол заметит отсутствие доктора Бруно. Фрэнсис, вы с Бруно возвращайтесь в зал, а я прослежу за тем, чтобы те слуги и стражи, которым уже известно об этом ужасном деле, оставались под присмотром, пока последний гость не покинет дворец. Сплетники могут подождать и до завтра — то-то они примутся чесать языками. — Он втянул щеки и неодобрительно причмокнул, после чего подал нам знак проходить вперед.
Мы с Уолсингемом вновь пересекли служебный двор, теперь уже полностью окутанный тьмой, и вернулись в тот коридор, из которого сюда попали.
— Он следит за тобой, Бруно. Убийца идет за тобой по пятам, — обернувшись через плечо, негромко предупредил меня министр. — Он знал, что именно этот мальчишка побывал в Солсбери-корте.
— Возможно, в тот момент убийца сам находился в посольстве.
— Змеиное гнездо. Вот где надо искать следы заговора, в этом у меня сомнений нет. Пусть глаза твои будут зорки, словно у сокола, Бруно, только ты сумеешь добраться до улик, которые позволят осудить хотя бы одного, а то и всех заговорщиков за измену. Но будь осторожен. Убийца уже знает, что ты ищешь его. И в следующий раз, когда ты на что-то наткнешься, какой бы ерундой тебе это ни показалось, немедленно передай это мне. Изыщи способ. Ясно?
— Да, ваша милость! — Я пристыженно опустил голову.
Он вдруг остановился и так резко повернулся ко мне, что я чуть было с ним не столкнулся.
— Я вынужден задать еще один вопрос, Бруно. — Он огляделся по сторонам и на всякий случай понизил голос до шепота. — Доктор Ди что-нибудь говорил о видениях? О вестях из будущего, доставляемых ему ангелами, и тому подобном?
Я колебался, ответ застрял у меня в горле. Очевидно, вопреки моему совету Джон Ди пересказал королеве видение о рыжеволосой женщине в белом платье, когда она вечером призвала его во дворец. Старый глупец, молча негодовал я, все его гордыня, желание во что бы то ни стало произвести впечатление. И готов держать пари, он даже имени Неда Келли не упомянул, но целиком присвоил видение, хотел убедить королеву, что он с глазу на глаз беседует с ангелами. Конечно, он истолковал это как-нибудь метафорически, мол, образ женщины в белом платье — знак того, что небесные силы пекутся о высочайшей особе. Но теперь, когда на следующий же день видение столь жутко воплотилось в действительность… Ведь доктор Ди со слов Келли твердил, что рыжеволосая женщина была унесена мощным потоком, а тело Эбигейл как раз и нашли в воде. Не это ли имел в виду Лестер, когда сказал, что тут уже нечто большее, чем просто совпадение? И меня осенило: Лестер прав. Нед Келли знал. Другого объяснения быть не может: он описал убийство Эбигейл Морли
— Бруно? — Уолсингем наклонился поближе, всматриваясь в меня, и в голосе его вновь зазвучало предостережение.
— Что-то такое он говорил, — пробормотал я. Не хватало еще, чтобы Уолсингем вновь заподозрил меня в утаивании информации. — У него есть хрустальный шар, в котором, как он думает, являются видения — при подходящих обстоятельствах.
— Говори попросту: он проводит сеансы общения с духами. Ничего страшного, Бруно, этим ты его не предаешь. Мы с тобой заодно: оба стараемся защитить доктора Ди. Но и впрямь он навлек на себя крупные неприятности. — Вздохнув, Уолсингем вновь оглянулся по сторонам, проверяя, не подслушивают ли. — Вчера вечером доктор Ди поведал королеве очередное свое видение: рыжеволосая женщина, отмеченная знаком Сатурна на обнаженной груди, пронзена ударом кинжала в сердце и ее уносит великий поток. Он уверял, будто это видение отражает чаяния врагов королевы, а послано ей ангелами-хранителями, дабы она оставалась настороже. Что-то в таком роде. Сегодня утром ее величество соизволила пересказать видение Тайному совету. Полагаю, сделала она это шалости ради, чтобы позлить Генри Говарда. Она склонна публично высмеивать любую угрозу собственной безопасности, и неважно, идет ли речь о предостережении, вытекающем из собранной нами информации, или о фантазиях Джона Ди, главное, показать миру, что ее не испугаешь. Но ведь она не могла знать… Теперь ты понимаешь, в чем проблема, Бруно?
Я кивнул. Еще бы не понять. Джон Ди, сам того не ведая, предсказал убийство Эбигейл Морли, ближайшим советникам королевы это известно, и напрашивается очевидный вывод: он что-то знал заранее, он как-то замешан. Почему, почему старый глупец не прислушался к моему совету?
— Он то же самое рассказывал мне, — шепнул я, склоняясь ближе к уху министра. — Но он утаил от вас часть правды. Он не сам видел это, хоть и пытается убедить королеву в своем даре ясновидения. На самом деле он держит для этого в доме гадателя по хрустальному шару.
Как можно короче я поведал о Неде Келли с обрезанными ушами, о загадочных и многозначительных видениях, открывающихся оному Келли в кристалле, о том, как он втерся в дом доктора Ди, и о том, как исчез из этого дома, напророчив нечто весьма схожее с убийством Эбигейл Морли. Выслушав рассказ до конца, Уолсингем плотно сжал губы и покачал головой.
— Бедный Ди, — произнес он, и в голосе его прозвучало искреннее сочувствие. — Он всего себя отдает на поиски неведомого и не видит того, что творится у него под носом, хуже того, он доверяется тем, кому нельзя доверять.
— Если б не эта подробность насчет воды, я бы счел, что Келли позаимствовал пророчество из уличного листка ценой в пенни, — продолжал я. — Но он сказал Ди, будто женщину на его глазах уносит поток воды, а тело Эбигейл нашли в канале у причала. С какой стати убийца тратил драгоценные минуты, привязывая жертву к причальному кольцу, если в этом не таится некий символический смысл?
— Нужно во что бы то ни стало разыскать этого Келли.
— Ваша светлость не признает, что в этом мире есть многое, что нашей мудрости не снилось? — с улыбкой уточнил я, но лицо Уолсингема оставалось серьезным.
— Не в том роде, какого ищет Ди, или королева, и даже ты, Бруно. Я достаточно прожил на этом свете, чтобы верить в разум, дарованный нам Богом, а зло, я уверен, таится лишь в душе человека, а не где-то вовне. Келли нужно допросить. Я пошлю моих людей за ним.
Я покачал головой:
— Если надавить, он притворится идиотом, и от него ничего не добьешься. Надо действовать по- иному: выманить у него тайну лестью или хитростью. Позвольте мне попытаться. Он не слишком-то меня любит, но хотя бы считает союзником.
Уолсингем кивнул и слегка сжал мне плечо рукой:
— Хорошо, Бруно, только разыщи его поскорее. Сегодня вечером Бёрли вызовет Ди во дворец. Тайный совет соберется, чтобы допросить его, и, поскольку детали убийства совпадают с его пророчеством, Ди придется несладко.
По расписным коридорам мы вернулись к тому месту, откуда можно было расслышать музыку. Чистые, ясные голоса показались и вовсе ангельскими теперь, после страшного зрелища, от которого мы возвращались. Завернув за угол, мы столкнулись с молодым человеком в форме дворцового стража, он куда-то несся второпях и, задев меня плечом, пробормотал извинение, однако не остановился и не оглянулся. Я пошатнулся, восстановил равновесие и тут вспомнил.
— Филип Говард! — шепотом воскликнул я.
— Что? — Уолсингем обернулся ко мне, прищурился.
— Филип Говард проходил у Холбейновых ворот в тот день, когда я встречался там с Эбигейл. — Я шептал так тихо, что сам едва различал слова. — Он и его друг толкнули нас, проходя мимо, и вполне вероятно, что до того Говард следил за нами. Он вполне соответствует возлюбленному Сесилии Эш, как описала его Эбигейл: красивый, знатный, любая девушка непременно похвасталась бы таким поклонником перед подругами. И с Марией Стюарт он связан через своего дядю и через посольство.
Уолсингем покусал в задумчивости нижнюю губу:
— Граф Арундел тоже не из тех, кому можно предъявить обвинение без достаточных улик. Я распоряжусь следить за ним. А теперь, Бруно, возвращайся к своим. Посол уже, наверное, заметил твое отсутствие. Придумай для него правдоподобную историю. — Он хлопнул меня напоследок по плечу и направился к боковой двери зала, у которой теперь дежурили двое молчаливых стражей.
