Итак, я сидел в номере и ждал сообщений из Тегерана. И ел себя поедом за то, что позволил Солонину лететь туда одному.
Конечно, он был подготовлен. Мог существовать в автономном режиме подобно подводной лодке с ядерным двигателем. И все-таки было тревожно. Его умение — при вполне европейской внешности — мигом усваивать чужую ментальность плюс замечательное знание фарси могло обернуться и против него. Как ни странно это звучит...
Я включил телевизор. Если с сыном Президента произошло, не приведи Аллах, самое худшее, здесь обязательно об этом скажут. Но на экране были толпы с цветами и венками. Прези дент аккуратно раскладывал гвоздики на каждой из могил. По виду он был спокоен. Означает ли его спокойствие, что все в порядке, сын в безопасности?
Да. Это могло означать, что операция, которую на свой страх и риск проводил Витя Солонин, прошла успешно. Но уцелел ли он сам — вот вопрос.
Сейчас следовало бы позвонить Меркулову Константину Дмитриевичу. Я взглянул на часы. Он уже на рабочем месте. Но не хотелось занимать телефон. Впрочем, Косте я могу позвонить по междугородному, а Витя позвонит, если позвонит, по спутниковой связи... Как я сразу об этом не подумал?
— Девушка, — сказал я, набрав номер междугородной. — Хочу заказать Москву по срочному.
—
Номер абонента в Москве? — спросила телефонистка.
Я назвал. По-видимому, ей не нравилось, что в такой день с ней осмеливаются говорить по- русски. Возможно, у нее кто-то погиб. Или у ее родственников...
—
В течение трех часов, — сказала она враждебно.
—
Как? — изумился я. — Я же просил по срочному. Обычно не более часа...
—
А сегодня будет четыре! — вдруг рявкнула она, и я осекся, почувствовав себя виноватым.
Прошел и лег на софу. Закрыл глаза, а когда открыл, увидел над собой монументальную фигуру Вити Солонина.
Я вскочил и увидел, что уже наступил синий, почти как в Москве, вечер, за окнами не слышно голосов толпы.
—
Долго же вы спали, — сказал Витя. — А я вам, Александр Борисыч, гостинчик привез. Из Тегерана.
—
Как ты добрался сюда? — спросил я.
—
Меня довез сын Президента, — ответил он.
—
Как тебе это удалось? Как тебе там вообще пришлось? Один, враждебная обстановка...
—
Добавьте еще — антисанитарные условия, — засмеялся он.
Неожиданные встречи всегда бывают сумбурными.
—
Так будете слушать о том, что я привез для вас? — спросил он, терпеливо ожидая, когда я окончательно проснусь.
И тут раздался междугородный звонок.
—
С Москвой будете разговаривать? — спросила телефонистка.
—
Да-да, конечно, — сказал я поспешно. — Жду.
Она ничего не ответила, но через минуту послышался бесконечно дорогой, усталый голос Кости Меркулова.
—
Саша, что-нибудь случилось? — спросил он. — Говорят, там были отдельные беспорядки с применением силы. Тебя это не коснулось?
—
Как видишь, — ответил я. — Костя, не хочу отнимать у тебя драгоценное время...
—
А с Витей... — перебил он меня. — С ним все в порядке?
—
Более чем, — сказал я, коротко взглянув на Солонина, уже успевшего вытянуть свои длинные ноги на диване.
Устал, бедный. Замотался совсем. Ни секунды покоя.
—
Я хотел у тебя узнать... — сказал я Меркулову. — Есть некий Гоша. По нефтяному делу. Будто бы он был при нашей делегации на совете ОПЕК в Вене в прошлом году. Проверил бы по своим файлам. Гоша — это все, что я о нем знаю, хотя здесь о нем все наслышаны. Найдешь?
—
Ну а зачем искать? — сказал Костя. — Есть такой. Своеобразный человек. Без него кое-кто как без рук. Возбуждать против него дело нецелесообразно, как объяснял мне прежний Генеральный, хотя кое-что за ним тянется.
—
Гоша — это его фамилия? — спросил я нетерпеливо. — Должен же я знать, что это за человек, которого так именуют. Не кличка же...
—
Почти, — сказал Костя. — Знаешь, как прилипнет... Гоша и Гоша. Подожди немного, я тебе сообщу о нем кое-что.
—
Вы еще будете разговаривать? — строго спросила меня телефонистка. — Сколько минут?
—
Я все оплачу, не беспокойтесь... — И вдруг сообразил: Витя же здесь, так что можно будет связаться по спутниковому.
—
Люди ждут! — сказал она с жаркой ненавистью. — Все хотят звонить, понимаете?
—
Вот, нашел, — сказал Костя. — Георгий Семенович Козлачевский.
—
Заканчивайте! — приказала телефонистка, и связь прервалась.
Ну и что мне теперь делать с этим Козлачевским?
—
Спутник ушел в тень, — сказал Витя, перехватив мой взгляд, брошенный в сторону его телефона. — Связь со стационарными спутниками пока не налажена. Придется ждать около часа. Что-нибудь срочное?
—
Да нет, — кисло ответил я. — Бунт на корабле по случаю всенародного траура. Завтра все будет по-другому. Я их понимаю, хоть и являюсь на сегодняшний день объектом их ненависти. Ну что там у тебя, что за сувениры из Тегерана? Видеокассета, что ли?
—
Сначала посмотрите? — Витя продемонстрировал мне свой миниатюрный магнитофон, который достал откуда-то из-под мышки. — Я провел определенную работу, — сказал Витя. — Прогнал похитителей, явившихся за сыном Президента. Это были те же, что угоняли самолет в моем присутствии, если помните...
—
Такое не забудешь, — сказал я.
—
Причем все прошло как в старомодном триллере. Они бежали, едва завидев меня, представляете? Запомнился им самолет.
—
Жертвы есть? — спросил я.
—
Нет.
—
Будь я на месте Алекпера, меня бы это насторожило, — сказал я.
—
Не подставляться же мне было под их пули? — хмыкнул Витя. — Не рассказывать же, какое впечатление я произвел на них в прошлый раз, без всякого оружия?
—
Всегда хочется узнать, отчего умрешь, — сказал я. — Хотя бы методом вычитания. — Про тебя можно определенно сказать, что не помрешь от скромности.
—
Один — ноль в вашу пользу! — сказал Витя. — Но ход за мной.
И включил магнитофон, нажав невидимую кнопочку.
—
Я ничего не помню, — сказал приятный мужской голос. — Возможно, мне что-то подмешали.
—
Это и есть Алекпер? — спросил я, и Витя кивнул: он.
—
Очнулся уже в самолете, — продолжал сын Президента. — Не знаю, в какой
Вы читаете Игра по крупному
