аппаратурой.

Дмитрий вроде бы не потерял сознание, но впал в какую-то прострацию, ошеломленно наблюдая с пола, как нападающие (их было всего двое, причем один явно раненый – весь в бинтах) вытаскивают с водительского места труп и, заведя мотор, отгоняют машину перпендикулярно дороге – в лесополосу.

В сотне метров от дороги, в небольшом овражке, репортера и оператора выволокли из салона на землю и связали. Там неожиданно обнаружился третий русский – молодой парень, тоже с перевязанной головой и бледным измученным лицом, которое неожиданно показалось Дмитрию смутно знакомым.

– Бля, да это же журналисты! – констатировал он, понижая голос, помогая первым двум связывать пленников. – Ну вы, товарищ лейтенант, даете!

– Какая, к чертям свинячьим, разница! – прошипел второй раненый, с трудом разгибаясь. – Может, притворяются. Царев, у тебя как с английским?

– В рамках школьного курса.

– Пошарь в фургоне. Ты оператор будущий, может, найдешь что-то ценное. Документы, карты, планы. Носители информации… Я ноутбук там видел. Вадим, а ты к дороге. Если следы есть, постарайся ликвидировать. Кто поедет – сразу нам три зеленых свистка.

Потом присел перед пленными и, переведя взгляд со всхлипывающего Джо на молчащего Дмитрия и угадав в нем старшего, коротко, без замаха ударил его по лицу.

– Your name and rank! – скомандовал он на ужасном английском. – Quickly!

– Может, тебе и номер личный сказать? – затравленно огрызнулся Дмитрий по-русски. – Его у нас нет. Мы журналисты.

– Значит, все понимаем, – ничуть не удивившись, констатировал лейтенант. – Имена?

– Дмитрий Голдберг и Джо Флетчер. Телекомпания CNN.

– Где учил русский?

– В семье. Я родился в Москве. Моя семья переехала в США, когда мне было девять лет.

– Откуда и куда едете? – спросил русский, вертя в руках журналистские карточки пленных.

Дмитрий на мгновение задержался с ответом. Он заранее решил говорить только правду, ведь его контракт не предусматривал обязательств по сохранению военной тайны, а любое запирательство могло серьезно сократить их с Джо шансы на выживание.

– В Полесск. Из Гвардейска.

– Из Гвардейска? – нехорошо усмехнулся русский. – Зачем?

– В Полесск прилетает… Оскар Шаняк, помощник президента по национальной безопасности. Мы хотели взять у него интервью.

– Что помощник президента будет делать в занюханном городишке? Кто его там ждет?

– Там штаб… 1-й бронетанковой… И кажется, штаб корпуса… Говорят, что он прилетает на переговоры, – зачастил Дмитрий, которого внезапно начала колотить крупная дрожь, – с русскими… с вами… Эта война… Слишком она затянулась, ее пора заканчивать… Так они думают…

– Заканчивать? – страшно ухмыльнулся русский. – Вы что? Мы же еще и недели не воюем! Мы и воевать-то толком не начинали…

– Товарищ лейтенант! – крикнул молодой русский, показываясь из двери микроавтобуса. – Смотрите, что здесь!

В его руках была камера Джо, и на развернутом экране демонстрировалась какая-то запись. «Он добрался до моих кассет, – понял Дмитрий. – Как включить магнитофон, не знает, а с камерой разобрался».

Журналист вытянул шею, пытаясь рассмотреть, что именно так удивило русских, но безуспешно.

– Вот, – сказал молодой русский, – я гляжу – морда знакомая… Это же Колян из третьей роты!

Лейтенант забрал у него камеру и ткнул развернутым экраном в лицо Дмитрию.

– Твоя работа?

На экране проигрывалась запись его позавчерашнего прямого эфира с интервьюированием пленного в Кэмп Бала.

Пара «Белых лебедей» Ту-160[91] оторвалась от полосы почти синхронно. Взлетать против сильного, но ровного юго-западного ветра было просто. Из-за этого на рассвете их и приземлили здесь, в гражданском аэропорту, а не в Дудинке, как планировалось изначально. Ветер означал, что тяжелым ракетоносцам, паре Ту-160 121-го и паре Ту-95МС 184-го тяжелых бомбардировочных авиаполков, пришлось бы заходить на посадку над жилыми кварталами. В условиях повышенной готовности стратегических ядерных сил такое допускалось, но самолеты имели на борту ядерное оружие, командование решило подстраховаться и перенаправило их на закрытый по такому случаю Алыкель, находящийся в сорока пяти километрах, на полпути к Норильску.

Генерал, возглавляющий передовую группу командования Дальней авиации, в которое входили оба полка, поставил им задачу на нанесение предупредительного, но тем не менее самого настоящего ядерного удара так просто и буднично, словно речь шла об обычных учебных пусках по полигону в Хальмер-Ю.

– Координаты точки пуска вам известны. Координаты целей вводятся в боеголовки прямо сейчас. Цель Ту-160 – акватория Квебекского залива. Там сейчас проходит трасса конвоев, которыми в Европу перебрасываются все новые американские и канадские части. Наряд: по пять «сто первых» и «сто вторая» у каждого. Сразу скажу, предупредительный удар изначально планировался по акватории вблизи города Нью-Йорка. Но для этого вам пришлось бы слишком близко подходить к берегам Исландии или Гренландии, поэтому точка стрельбы находится у северного побережья Шпицбергена. Соответственно, цель тоже выбрали поближе. На маршруте вас будут прикрывать Су-35 из Диксона. Вряд ли вам кто-нибудь помешает, но на случай «внезапного нежданчика» аэродром в Нагурской подготовлен к приему ваших машин.

Он повел лазерной указкой по карте Северного Ледовитого океана в полярной проекции, висящей на стене. Дрожащее рубиновое пятнышко уперлось в Землю Франца-Иосифа. После этого обратился к экипажам Ту-95.

– Ваша задача еще более проста. Дистанция просто детская. После Диксона поворачиваете на Новую Землю и отстреливаетесь над мысом Сухой Нос с территории полигона. Примечательно, правда? – Он позволил себе намек на улыбку. – Столько всего там навзрывали в свое время… Соответственно, запасной аэродром для вас – Рогачево. Наряд: по три «сто первых» и «сто вторая», соответственно. Прикрытия не будет, но вам оно и не нужно.

– Стой, кто идет! Стрелять буду!

Олег выпустил край плащ-палатки, на которой они с наводчиком волокли Афанасьева, и обессиленно согнулся, встав на четвереньки. Спрашивали их по-русски.

– Свои! – откликнулся Альтаф.

– Свои дома сидят! – донеслось до них из кустов.

После этого их окружили несколько бойцов под предводительством коренастого сержанта с дыркой на месте переднего зуба.

– Кто такие? Танкисты? Кто там у вас? Жив?

– Танкисты. Из 160-й. Это командир наш. Ранен, его бы в госпиталь… А вы кто?

– Мы из 42-й бригады. Пендосы далеко?

– Два танка на хуторе километрах в четырех, – сообщил Олег, садясь на землю. – По дороге, там, где горка, еще пара каких-то машин и человек тридцать пехоты. А далеко ваша бригада?

– До взвода, значит… А бригада там, где должна быть.