До смены оставалось полчаса. Стэнли Гридер слипающимися глазами пялился в монитор, мечтая о чашке кофе. Значок на экране РЛС, помеченный перевернутым треугольником – символом неопознанной цели, не вывел его из дремотного состояния. Самолету – а только самолет мог давать над морем четыреста тридцать узлов – здесь было просто неоткуда взяться. Появление на экране второй цели в паре километров от первой заставило его открыть глаза и включить систему отстройки от метеорологических помех. Неопознанные цели, появляющиеся в результате переотражения сигналов от неоднородностей среды в полярных широтах, старый локатор видел достаточно регулярно, и с этим умели бороться. Цели не пропали. Вместо этого их количество увеличилось до четырех.

– Сэр, – вызвал оператор дежурного офицера, – по-моему, вы должны на это взглянуть…

Радиолокационная станция на норвежском острове Медвежий следила за полетами русской авиации в Баренцевом море, особенно активизировавшейся после начала военного конфликта на Балтике. Норвегия так и не вступила в Коалицию, несмотря на неприкрытый нажим Вашингтона, но вооруженные силы находились в повышенной боевой готовности – просто на всякий случай. Сигнал тревоги прозвучал внезапно, и старший смены радиооператоров, увидев результат опознавания цели, почувствовал, что в груди у него похолодело. Не потому, что цели были группой русских крылатых ракет. И не потому, что они могли нести ядерные заряды. А потому, что прошедшие в сотне километров от острова ракеты были обнаружены только с кормовых ракурсов. Если бы они были направлены на его станцию, то он и его люди были бы уже мертвы, так и не узнав, от чего погибли. Поспешно определенный курс ракет упирался в Исландию. Срочно связавшись с военной базой в Нарвике, он доложил о происшествии, а еще через минуту отметки ракет пропали с экранов.

– Должны ли мы сообщить об этом американцам? – спросил его кто-то.

– Расслабься, Гуннар. Они узнают об этом и без нас.

Он не мог знать, что через несколько минут после этого ракеты начали первый из запланированных маневров и легли на курс, ведущий к Шетландским островам.

Тревогу в «Хрустальном дворце» – зале оперативного контроля НОРАД объявили, когда адмирал Кинли, командующий системой противовоздушной и противоракетной обороны, находился в туалете. С начала боевых действий он и еще шестьсот пятьдесят человек персонала работали в толще горы Шайен в полной изоляции. Адмирал ввел это положение своим приказом и был намерен выйти из системы бункеров на поверхность только тогда, когда все закончится, каким бы ни был этот конец. Кейсон одобрил эту его инициативу, тем более что и сам он на все время, пока парни с большими звездами не разберутся с русскими, покидал Вашингтон и должен был находиться в секретном убежище в штате Вайоминг.

– Что у вас? – буркнул адмирал, появившись за спинами дежурной смены и вытирая руки обрывком бумажного полотенца.

– Сэр, две группы крылатых ракет! Одна сейчас над Лабрадором, держит курс на Новую Англию, всего девять единиц, и мы их ведем. Вторую обнаружили норвежцы с острова Медвежий, она идет на Исландию. В группе четыре единицы!

– Норвежцы оповестили нас?

– Нет, сэр! Мы получаем информацию с компьютеров тактической обстановки НАТО.

– Что русские?

– Без изменений, сэр! Степень боеготовности их ядерных сил по-прежнему наивысшая, но повышения активности мы пока не наблюдаем. Специалисты утверждают, что станции связи с подводными лодками не передают им на борт коды разблокировки ракет.

– Если они не передали их ранее. Еще до выхода в море… Что на Аляске?

– Все спокойно, сэр. Активность русских прежняя.

– Вряд ли это ядерный удар… Объявлять всеобщую тревогу не будем. Сообщите вице-президенту. Она должна немедленно эвакуироваться из Вашингтона. Президенту я сообщу сам.

Траектория русских ракет над Лабрадором отображалась пунктиром по мере того, как их брали на сопровождение и теряли РЛС воздушной обстановки НОРАД.

– Тревога силам ПВО Восточного побережья объявлена?

– Да, сэр! Мы поднимаем перехватчики, системы «Пэтриот» и THAAD через пять минут получат целеуказание со спутников!

– Хорошо. Попробуйте навести на них канадцев. Шансов немного, но пусть попробуют. Если нет, то мы перехватим их на линии Монреаль – Новая Шотландия. Ракет не больше десятка – справимся легко. И предупредите Исландию – пусть убирают из Кефлавика все, что может подняться в воздух!

Шорох снаружи заставил Василия сделать «страшные» глаза и осторожно, чтобы не щелкнул, перевести лапку автоматного предохранителя на «автоматический огонь». Зверское выражение лица предназначалось журналистам, которые разом прекратили шевелиться и мычать и замерли.

«Если не наши, – мелькнуло у него в голове, – выбиваю ногой боковую дверь и бегу в сторону реки. Стрелять надо непрерывной очередью и лучше всего по фургону. Авось грохот попаданий заставит их залечь. Мне бы только до обрывчика добежать…»

Шорох повторился, одновременно по борту фургона постучали условным стуком.

– Вась, тихо, это мы!

Василий, осторожно переводя дух, поднял оружие стволом вверх и толкнул дверь.

Лейтенант и Вадим ушли на разведку часа два с половиной назад. По карте южнее Полесска значился разводной железнодорожный мост через Дейму, и лейтенант считал, что переправиться через реку, если он взорван, удобнее всего там. Результаты разведки оказались неутешительными. Не то мост достался интервентам в целости, не то они просто наладили переправу рядом с ним, но к реке в районе моста подойти было невозможно: оттуда, в сторону Полесска и дальше на запад, где в стороне Калининграда слышался далекий, но непрерывный грохот, сплошным потоком шла техника Коалиции.

– Короче, переходим к плану «Б», – сказал лейтенант. – Как стемнеет – выдвигаемся к реке и переправляемся на другую сторону. Днем слишком опасно, там болото, место очень открытое. На другой стороне, кстати, тоже. Потом нам надо незаметно пересечь эту дорогу и, миновав Саранское, уйти в Полесские леса. Здесь километров десять будет, за ночь должны управиться.

– А с этими чего? – Василий кивнул в сторону «Мерседеса».

– Спроси чего полегче, – скривился лейтенант. – Бросим здесь, наверное… Ты, кстати, плавать умеешь? А то мне вот несподручно, – офицер потряс раненой рукой.

– Умею. Кстати, если кофры от прожекторов ветками набить, то они, наверное, будут плавать…

– Шаришь! Займись этим как раз. Потом Вадима сменишь – я его там, на опушке, оставил – в дозоре.