В мчавшемся по подземному туннелю крохотном вагончике было тесно и шумно. Президент, министры обороны и иностранных дел выглядели подавленно, на лице директора ФСБ застыло бесстрастное выражение, и только глава президентской администрации Шемякин безостановочно говорил.

– Нет, ну вы только посмотрите, какой негодяй! Ядерный удар! Это же не просто преступление, это уже преступление против человечества! А вы! – Он указал на министра обороны. – Вы, Сергей Иванович, тоже хороши! Вы должны были сразу воспрепятствовать этому солдафону!

Вагончик качнуло на повороте, и Шемякин взмахнул руками, чтобы сохранить равновесие, после чего обратился к Рогову:

– Я думаю, Геннадий Геннадьевич, что Семенова нужно заменить не просто на кого-то из его заместителей! Может быть, это даже заговор, посмотрим, что нам господин Королев скажет!

Директор ФСБ скорчил мимолетную гримасу, которая, впрочем, тут же исчезла с его лица. Вагончик несколько раз дернулся и наконец затормозил у узкой платформы. Все вышли. Из второго вагона первыми выскочили два президентских охранника, которым не нашлось места в первом, а вслед за ними выбрались пятеро сотрудников спецгруппы ФСБ с оружием, в бронежилетах, тяжелых полусферических шлемах и массе черных пластиковых накладок на обмундировании, которые выдавали их полицейско-антитеррористическую специализацию.

В обоих герметичных шлюзах, как и обещал Семенов, никого не оказалось, лишь у дверей совещательной комнаты в конце короткого коридора стоял офицер с нарукавной повязкой дежурного, молча отступивший в сторону, увидев процессию.

– Оставьте пока своих орлов снаружи, – распорядился Рогов, обращаясь к директору ФСБ и берясь за ручку двери.

Королев решительно отстранил его и вошел в комнату первым. За ним последовал президент, потом втянулись и остальные.

Семенов и главкомы ВВС и ВМФ поднялись из-за стола к ним навстречу.

– Товарищ Верховный главнокомандующий, – доложил начальник Генерального штаба, – подготовка массированного ядерного удара проходит по плану. Рубеж готовности в пределах шестидесяти- восьмидесяти минут. Противником наши намерения скорее всего не вскрыты, в настоящее время он осуществляет подготовку к штурму Калининграда.

Президент ожидал застать здесь что угодно, но не деловую атмосферу.

– Есть мнение, что вы сошли с ума, – сказал он. – Сергей Иванович считает, что вы переутомились и нуждаетесь в отдыхе. А Шемякин уверен, что имеет место заговор. Что скажете?

– Я делаю то, что должен делать, – твердо ответил Семенов. – Я давал присягу и буду защищать страну до конца.

– И другого пути, кроме ядерного удара, у нас нет? – нейтральным тоном спросил президент.

– Это так. Я не хочу никого обвинять, я военный и не лезу в политику. Но шанс обойтись без ядерного оружия у нас был в феврале – марте. Не решившись на превентивные действия, мы сами себя превратили в мальчиков для битья. И сейчас у нас другого выбора нет.

– А что будет дальше? – спросил Косицын из-за спины президента. – Применение ядерного оружия выводит конфликт на новый уровень. Это уже не локальное столкновение, это уже ядерная война. Кейсон просто не сможет не ответить тем же. Скорее всего, он примет решение о нанесении ядерного удара по Москве и еще нескольким городам!

– Наши ядерные силы находятся в наивысшей степени боевой готовности, – заявил министр обороны. По-видимому, он окончательно принял сторону начальника Генштаба, за что удостоился злого взгляда Шемякина. – Нас не застанут врасплох. Как только мы обнаружим запуски межконтинентальных ракет, мы нанесем ответно-встречный удар!

– Тогда почему мы не сделали этого утром десятого?! – заорал глава президентской администрации. – Мы заранее решили не допустить разрастания масштабов этого конфликта! Надо иметь мужество выдержать эту линию до конца!

– До какого конца?! – взорвался командующий ВВС. – Вы нам капитулировать предлагаете?

– А вы, наверное, предлагаете военную хунту?!

Все заговорили разом. Президент, которого прикрыли плечами телохранители, потребовал тишины, но его никто не услышал.

– Тихо! – страшным голосом рявкнул Королев и, когда все на секунду замолчали, продолжил обычным тоном: – Вы разрешите, Геннадий Геннадьевич?

Президент кивнул.

– Давайте рассмотрим ситуацию трезво. Допустим, в течение ближайших суток американцы возьмут Калининград. Почему мы решили, что это наше поражение? Ведь у нас теперь почти вся Прибалтика. Мы сможем вести переговоры.

– Потому что при этом у них высвободятся силы, эквивалентные шести дивизиям, – пояснил Семенов. – Я бы переговоров вести не стал.

– А вам и не придется, – неприязненно заметил Шемякин и обратился к Косицыну: – Евгений Павлович, пойдут ли американцы на переговоры?

– Не пойдут, – уверенно отозвался министр иностранных дел. – Мы все время забываем, что цель Вашингтона – это вовсе не Калининград. Целью Кейсона является нанесение политического поражения нашей стране, выражающегося в размещении военной группировки в прибалтийских странах. Пока у них будут средства для достижения этой цели, режим Кейсона на переговоры не пойдет.

– И хватит ли Кейсону этих шести дивизий для занятия Прибалтики? – спросил Королев у Семенова.

– Литву и большую часть Латвии мы точно теряем, – кивнул головой начальник Генштаба. – Разведка доносит, что в ближайшие дни американцы намерены перебросить в Европу морем еще несколько бригад. Через три-четыре недели и к нам начнут поступать соединения, сформированные по мобилизации, если, конечно, решение о ее начале будет здесь сегодня принято, и тогда есть возможность стабилизировать фронт.

– Но это уже получится война на истощение, – подытожил президент, – которой мы хотели избежать.

– Тогда военные действия необходимо заканчивать немедленно, – стоял на своем Семенов.

– Прекратить боевые действия можно только переговорами, – загнул палец Королев, – но на переговоры они не пойдут, либо пока не увязнут, а до этого еще долго, либо пока не потерпят серьезное поражение, чего мы обеспечить не можем. С другой стороны, – он загнул второй палец, – единственный наш козырь, то есть ядерное оружие, мы применить не можем… Тогда, может быть, стоит им хотя бы припугнуть?

– Кейсон и Хейли не дураки, – резко отозвался Шемякин, – они наверняка пришли к тем же самым выводам. Вспомните донесение Осокина из Женевы. Хейли не ведется на угрозы.

– Это так, – подтвердил Косицын. – Зато в Вашингтоне вчера начался масштабный политический кризис, раздаются даже требования об импичменте Кейсону. Так может, и пугать стоит не чиновников тамошнего Госдепа, а обывателей и конгрессменов?

– Да, но как это сделать? – спросил президент.

– Чтобы убедить оппонента в реальности некоего действия, необходимо его продемонстрировать, – веско произнес директор ФСБ и продолжил, обращаясь к начальнику Генштаба: – Мы ведь способны нанести по американским войскам не массированный удар, а одиночный, с предупредительными целями?

– Мы-то способны, – согласился Семенов, – только с организационной точки зрения одиночный удар никак не отличается от массированного. Я хочу сказать, что военная машина Коалиции будет реагировать одинаковым образом и на один удар, и на пятьдесят. Я предложил бы найти другую цель.

– Город? Небольшой, что-то вроде Анкориджа? Или отдаленная военная база?

– Отпадает, – поморщился президент. – Нам не следует сразу атаковать американскую территорию.